Явилась толстая соседка Жозефина. Выпалив длинную тираду нравоучений и наставлений, она прогнала Пепе и быстро успокоила девочку.
Видно, Жозефине нечего было делать дома: она уселась около детской кроватки.
— Тетя Жозефина, можно я пойду в город? — робко попросил Пепе. — Все равно ты будешь ждать маму.
— Укачать сестренку не умеет, а по улицам шататься мастер, — как пулемет застрочила Жозефина. — Сиди дома! На улице уже темно.
Пепе хмуро отвернулся. Чем бы заняться? Он полез в свой заветный тайник и вытащил оттуда маленький мешочек с монетами. Их было всего семь, но зато какие! Дороже этого мешочка с монетами у Пепе ничего не было.
— Пепе, покажи! — подбежал Эрманито.
Пепе нехотя вытащил монеты.
— Это японская, — объяснил он брату.
— Почему японская?
— Потому что из Японии.
— А что такое Япония?
— Страна такая.
— А что такое страна? — не отставал малыш.
— Страна… Ну… страна! — повторял Пепе, не зная, как ответить. — Знаешь, ты еще маленький, тебе это не понять.
Пепе взял другую монету:
— Это шведская.
Пепе мог отличить каждую из монет даже на ощупь. Ему нравилось перебирать монеты, он мог делать это целый день. И всякий раз Пепе открывал что-нибудь новое: не замеченную прежде буковку или значок.
— Эрманито! Эрманито! — радостно кричал Пепе. — Смотри, какая здесь буква.
— А что такое буква? — спрашивал Эрманито.
Эти прозаические вопросы брата всегда портили настроение Пепе.
Жозефина укачала девочку и подсела к столу — ей тоже хотелось поглядеть монеты. Но пришла мать.
— Твой сорванец опять не смог укачать девчонку! — затараторила Жозефина. — Кричала как резаная. Бездельник! Ему бы только монеты разглядывать да шататься по улицам.
Пепе убрал монеты и спрятал их в потайное место, под кроватью.
— Принеси воды! — приказала мать.
Пепе взял ведро и вышел на улицу. Торопиться было некуда. Пепе знал, что сейчас начнется длинный разговор между матерью и Жозефиной. Так бывает всегда, когда они собираются вдвоем.
Мальчик долго бродил с пустым ведром вокруг сарая, где был спрятан ящик, но войти в сарай и посмотреть на него не решился. Вдруг кто-нибудь заметит! Когда Пепе принес домой воду, беседа еще продолжалась.
Мать стояла у стола и гладила, а Жозефина сидела рядом и рассказывала, как арестовали Антонио, мужа худенькой тети Эльзы. Говорят, Антонио призывал рабочих к забастовке. Его посадили в тюрьму и будут пытать.
Об аресте Антонио соседка рассказывала просто, будто речь шла о стирке белья. Наверное, она говорила так потому, что жителей поселка теперь арестовывают слишком часто, и не только жителей поселка. Во всех уголках Кубы арестовывают людей. Большинство из шести миллионов кубинцев против существующих порядков. Кому хочется быть голодным и нищим!
— Уж скорее бы все это кончилось, — говорила мать. — Если Батиста не может править на Кубе, пусть Фидель приходит в Гавану.
— В Гавану, милочка, прийти не так просто. У Батисты армия. Вон сколько танков и пушек.
— Что и говорить!
— Но скажу тебе, дорогая, — шепчет Жозефина, — этот злодей побаивается Фиделя. Говорят, закон такой вышел, по которому все автомобили красно-черного цвета должны быть перекрашены.
— Зачем это?
— У Фиделя красно-черное знамя! Диктатору, наверное, страшно, когда он видит эти цвета.
— Он и вправду с ума спятил. — Мать поставила утюг и посмотрела на Жозефину. — Только не пойму, что ты волнуешься. У тебя ведь автомобиля нет.
— Ах, милочка! — Жозефина всплеснула руками. — Автомобиля нет, но есть платье красное с черной отделкой. Как же я его теперь надену! Я его берегла, не носила, и вот, пожалуйста, идиот придумал закон.
— На платья законы не распространяются, — утешила мать соседку.
— Может быть. Но мне страшно. Увидит меня полицейский в этом платье и арестует.
Несколько раз всхлипнула маленькая сестренка. Мать начала раскачивать кровать, продолжая вполголоса беседу:
— Теперь можно попасть в тюрьму ни за что! Не то слово сказал, посмотрел на портрет генерала Батисты не так — вот и пожалуйста…
— Это точно! — поддакнула Жозефина.
— Я все время твержу мужу: «Будь осторожен, будь осторожен». Но разве он слушает? Домой возвращается поздно ночью. Долго ли до беды?
Пришло время ложиться спать.
— Спой мне, мама! — забравшись в постель, попросил Эрманито и тем самым положил конец беседе матери с Жозефиной.
Соседка ушла.