— Да, — мрачно кивнул Эдди. — А если бы ты побывал там, где я после тебя побывал, ты бы еще добавил: «Слава Богу, что дешево отделался». Вот так.
— Это точно, Эдди, только если я получил чистую по ранению, значит, там, где ты потом побывал, я уже побывать не мог. Это как дважды два. Но я тебя понимаю. А теперь скажу, чтобы и ты меня понял: когда возвращаешься домой, жизнь на гражданке оказывается не такой, как думалось тебе, ясно? Погоди, еще сам убедишься.
— Но со временем привыкаешь?
— Вот то-то и оно что нет! — горячо возразил Томми. — Я лично не привык. А я уже два с половиной года как дома. Знаю, что ты скажешь. Было время военное, не то что теперь. И в этом я с тобой, Эдди, полностью согласен. Янки понаехали, и здешние бабы через одну скурвились…
— Но-но, ты потише, — угрожающе прервал его Эдди.
— А чего потише-то? — заорал в ответ Томми, любитель говорить начистоту. — Ты бы посмотрел, как они себя вели! Я бы сам, расскажи мне кто, нипочем бы не поверил. Но я своими глазами видел, понятно? Только я не об этом. У меня-то в доме никаких таких игр не было, я своевременно успел вернуться. Что я хочу тебе сказать, Эдди, это что все тут оказывается не так, как ожидал. Мы думали, что будет иначе, чем было. Лучше. Иначе-то оно иначе, это так, но насчет того, чтобы лучше, этого я, убей меня, не вижу. И не похоже, чтобы в будущем ожидалось улучшение.
— Ты в большевики, что ли, подался, Томми?
— Я-то? Я тут скоро самих большевиков перебольшевичу. Ладно, ладно, Лиззи! — крикнул он своей нетерпеливой кондукторше. — Иду. — Он указал на нее большим пальцем и понизил голос: — Вон Лиззи, толстомясая крошка, намылилась уезжать в Канаду. Можно подумать, сейчас прямо отъезжает, до того ей не терпится, минуты не может подождать спокойно. Однако мысль правильная. И не в Канаде дело. Ей, как и всем нам, нужны позарез перемены, ну, она за переменами и собралась в путь-дорогу. Тебе тоже скоро захочется перемен, Эдди.
— Ну уж нет. Я переменами сыт по горло. По мне пусть все остается, как есть.
— Подожди еще. Ты пока сам не знаешь, что тебе понадобится. Сам удивишься. Ладно, до скорого, Эдди!
— До скорого, Томми! — Эдди посмотрел вслед автобусу. Незачем принимать так уж всерьез, что говорит Томми Лофтус, хоть он, конечно, парень не дурак. Ему слишком много приходится баранку крутить. Вот он и озлобился. С этими, которые всегда за рулем, обычная вещь. Без конца скорости переключай да на тормоза с ходу жми, все от этого.
Эдди прикинул, что имеет смысл подождать открытия пивных, а пока поболтаться поблизости от «Солнца»; походил, постоял, перекинулся словечком-другим кое с кем из старых знакомых; но на душе было как-то невесело, смутно, не по себе, и, убедившись в конце концов, что ему вовсе и не хочется в пивную, вдруг повернулся и пошел прочь, заторопился к себе домой. Нелли вполне могла уже за это время вернуться. Но ее дома не оказалось. Теперь эта пустота подействовала на Эдди особенно тяжело. Ему почудилась в ней издевка, как в разговоре старой миссис Могсон. Он стал метаться по дому, вверх и вниз по лестнице, шарить в шкафах и комодах, рыться в ящиках, заглядывать во все углы, будто потерял и не может найти что-то, сам не знает что.
На заднем дворе у них стоял сарайчик, он сам его сколотил, когда они только въехали, за год до войны. И в конце концов он добрался и до сарайчика. Огляделся, зажигая спичку за спичкой. В углу — груда пустых бутылок, и явно не из-под пива. Он стал вытаскивать их наружу, на свет. Оказалось больше дюжины. И все из-под виски и джина, иные с заморскими наклейками, американские. Эдди перетаскал бутылки в дом и выставил на стол. В эту минуту кто-то встал в распахнутых дверях.
На этот раз явилась дочка миссис Могсон, та, что работала на почте. Она всегда приходила домой обедать в половине второго. Была она из таких, которые строят из себя невесть что и суют нос в чужие дела; типичная старая дева. И зырк, конечно, на бутылки и на Эдди. Пусть глазеет, если кому охота.
— Я нахожу нужным вам сообщить, мистер Моулд, — произнесла она официальным тоном, — что миссис Моулд уехала не когда-нибудь, а вчера днем. Мама видела, как она уходила.
— Ну, еще бы, — проворчал Эдди. — И что из того?
Мисс Могсон выпучилась на него еще нахальнее.
— После того как была доставлена ваша телеграмма, — пояснила она. — На случай, если вы намеревались подать жалобу.
— Кто говорил о жалобе? — рявкнул Эдди. — Что вы вмешиваетесь не в свое дело?
— Телеграмма — это мое дело. И телеграмма была доставлена своевременно, до отъезда миссис Моулд. Вот и все.