Причем случилось это настолько быстро, что я и осознать-то толком ничего не успела. Всего один шаг, короткий рык, и меня мгновенно закружила круговерть навязанной мроном схватки. Все разумные мысли из моей головы куда-то испарились. Я больше не думала, не анализировала, не контролировала никого и ничего… я просто жила. Дышала в одном ритме с кружащимся вокруг меня нелюдем. И откуда-то знала, чувствовала, что именно для этого когда-то была рождена.
Это было неописуемое чувство. Волшебное. И наполненное таким невероятным азартом, что ему не было ни сил, ни желания противиться.
И я не противилась. Напротив, мне понравилось метаться по залу бешеной кошкой. Ускользать от когтистых лап преследующего меня мрона. Нападать на него в ответ. Обманывать. Хитрить, юлить, провоцировать, уворачиваясь в самый последний момент, и… играть. Да, именно играть, совершенно не задумываясь о последствиях.
Но что самое интересное, играли мы почти на равных. Мрон был быстр… очень быстр. Но и я ему практически не уступала. Там, где он брал силой, я выигрывала за счет хитрости. Там, где он меня опережал в скорости, ему противостояла ловкость. Мне почему-то было очень важно, чтобы он меня не поймал. Держать его на расстоянии. Угадывать его движения. Ускользать, дразнить, дарить надежду и тут же ее отбирать. Мне даже победа была не нужна – восхищал и завораживал сам процесс. Просто осознание того, что я хочу и могу это делать. Более того, делаю, причем не задумываясь о причинах, ни на миг не усомнившись, на одних голых инстинктах, как если бы ничего важнее в жизни не было.
Наверное, со стороны это смотрелось несколько дико, но в тот момент меня это не заботило. Я пожалуй что была счастлива. И наверное, впервые в жизни осознала, что же это такое – упоение схваткой. И почему в горячке боя бойцы не чувствуют ни усталости, ни сомнений, ни боли от ран.
Я, правда, не знаю, сколько это длилось. По моим ощущениям – целую вечность. Но все хорошее рано или поздно заканчивается, вот и у меня во второй раз словно переключатель сработал.
Просто р-раз, и в какой-то момент рисунок боя изменился, и моя «дикарка», удовлетворившись результатом, снова отступила в тень. Я при этом осознала себя стоящей в боевой стойке, распаренной, тяжело дышащей и мокрой, как мышь под дождем. А напротив в такой же стойке стоял шумно раздувающий ноздри мрон – с отчетливо пожелтевшими глазами, с приподнятой верхней губой, обнажившей клыки наполовину, и с таким странным выражением на неуловимо изменившемся лице, что при виде него я непроизвольно отступила, споткнулась и едва не растянулась у всех на виду.
Хорошо еще, нелюдь вовремя спохватился и успел придержать меня за руку.
Мою щеку опалило горячим дыханием. Пальцы снова обожгло. Ноздрей коснулся запах его кожи. Но мрон уже отступил. Успокоился. Какое-то время, правда, еще рассматривал меня со смесью удивления и недоверия. А потом хриплым голосом бросил:
– Неожиданно. У вас хороший потенциал, эрта. Есть с чем работать. Благодарю.
У меня от внезапно накатившей слабости чуть ноги не подкосились, но все же я нашла в себе силы улыбнуться и кивнуть. А уже после того, как преподаватель отвернулся, поплелась к друзьям, по пути напряженно гадая, что же это было…
– Ниэль? – рядом с Ланкой на корточки опустился Ник и тоже заглянул в мое лицо. – Ты в порядке?
Я подняла на него взгляд и вместо ответа спросила:
– Что ты почувствовал?
Маг наморщил лоб. После объединения душ в полной мере мысли мы друг у друга не читали, но ощущать чужие эмоции могли. Особенно если они достаточно сильные.
– Не знаю, Ниэль, – наконец ответил Линнель. – Во время боя я почти перестал тебя ощущать. Но могу сказать точно: напуганной или неуверенной ты не выглядела.
– Да вы сражались почти на равных! – шепотом воскликнула Ланка. – И это было потрясающе! Кто бы вообще мог подумать, что ты на такое способна!
Я нервно дернула щекой:
– Бабуля как-то упоминала, что у мамы были похожие способности. Она в свое время считалась самой быстрой ведьмачкой в академии. И самой неуравновешенной. Бабуля никогда этого не одобряла. Говорила, что из-за маминых недальновидных решений нередко страдали другие люди: сама бабуля, папа, другие маги и ведьмаки… И часто повторяла, что не позволит мне стать такой же. Я всегда этого боялась. Старалась себя контролировать. Но, похоже, что-то от нее мне все-таки передалось, потому что ничем иным я не могу объяснить то, что сегодня случилось.
– Ну если дело в маме, то это, наверное, хорошо, – пробормотал Ник, к чему-то прислушиваясь. – Иначе мне пришлось бы спросить: Ниэль, а не успел ли тот мрон… тогда, у портала… тебя укусить?