Приподняв голову Миши, я принялся поить его из стакана. Зубы Макарова стучали чечётку по стеклу.
— Эко вас разобрало, товарищ комбриг. Много беляков вчера положили?
— Сначала всё было зашибись. Мы пили, потом бухали, потом плясали. Кстати, ты плясал на столе.
— А ты?
— А я бил морду тамаде.
— За что?
— Он Серёгу педиком обозвал.
— Педиком?!
— Вроде того. Лаптев девок разогнал и стал у шеста плясать.
— Сам он педик, — донеслось с дивана.
— О, танцор диско очнулся, — Миша засмеялся и тут же резко скривился, — Ой, ой, бок! У меня, кажется, ребро сломано.
— А что потом было?
— Потом прибежал охранник. Помнишь того мудилу со стеклянным глазом? И начал бить меня.
— А мы?
— А вы стали метелить его.
— Артём, у тебя пиво есть?
Это снова подал голос обладатель носка с оленями. С похмелья Сергей презирал воду. Кряхтя, он приподнялся с дивана и утробно икнул. Это отобрало все его силы. Но Лаптев собрал волю в кулак и мужественно вперил в меня вопросительный взгляд. Это были не глаза, а свёрла. Пришлось ответить:
— Нет у меня пива.
— Тогда я схожу. Сколько вам взять: по три, по пять?
— Давай по три, ларёк во дворе. Деньги на тумбочке.
— Да знаю я. Макар, пока помолчи, пожалуйста, я мигом вернусь, — шаркая ногами, Сергей помчался в прихожую.
Проигнорировав просьбу Лаптева, Макаров продолжил:
— Когда нас выгнали из ресторана, мы поехали ко мне, но Светик стала швыряться в нас луком.
— Так у неё же не было лука.
— Я принёс.
— А где ты его достал?
— В ресторане купил, полмешка. Крымский, сладенький.
— Ты его пробовал?
— Пришлось. Обожди, мне надо в уборную сходить, а не то я схожу под себя.
С трудом преодолев земное притяжение, Макаров встал на ноги и зафиксировался. Сейчас ему бы очень не помешала третья нога, для балансировки и стабилизации. Делая неуверенные шаги, он отправился в путешествие длиною в пять метров. По всему было видно, что этот изнурительный марафон требовал от него максимальной собранности. Мучимый любопытством, я продолжал задавать вопросы.
— А откуда будёновка взялась?
Макаров уже добрался до унитаза. Его ответы сопровождались струями и стонами.
— О-о-о. Потом мы пошли в баню для оздоровления и профилактики простудных заболеваний. Я и Серёжа прыгали в бассейн, а ты закрыл в парилке банщика.
— Так чего же ты молчал?! Надо пойти открыть!
— Поздно. О-о-о, как хорошо.
— Что?!
— Он дверь высадил. Пришлось забашлять, на сдачу он будёновку дал. Войлочная, влагу хорошо впитывает.
— Да-а, круто мы вчера отожгли. Ничего не скажешь.
— А всё Светка! Накрутила меня, как пацана… — звук спущенной воды заглушил следующие слова. — Щас я ей позвоню и так напихаю! Будет неделю валидол пить! Дай телефон, а то мой сел.
Самостоятельность суждений Михаила о семейном устройстве росла прямо пропорционально расстоянию меж ним и горячо любимой супругой. Когда Светика не было рядом, Макаров был брутальным самцом, эдаким символом сексизма и нетерпимости к женскому началу. Но стоило Светлане появиться на горизонте, как доспехи бога трескались, словно старая краска на стенах пивного ларька.
— Алло, Светуля! Слушай, ты извини, любимая, что я так вчера… Да… Да я не специально! Да чего ты сразу стартуешь? Ах вот так! Себе проверни три раза! Сама ты пошла! Всё, никуда не летим! Сама лети. На зелёном венике! А куда хочешь, всё, мне пофиг! Что?! Да иди ты знаешь куда?! — после этих слов Миша с размаху шваркнул телефоном об стену. Стена оказалась крепче, а телефон перешёл в состояние «очень сильно б/у».
— Это же надо! Да меня никто так не материл! Пригрел жабу на груди… А ты чего загрустил вдруг?
— Вообще-то, это был мой телефон.
— Плюнь, я тебе новый куплю. А хочешь, я свой разобью?!
— Э-э-э, Миша. Не надо…
Хрясь! Количество разбитых телефонов в моей квартире удвоилось.
— Макаров, ты в своём уме? Это был мой телефон! — из прихожей выплыл Сергей. — Там ещё даже деньги на счету были!
— Да? А пофиг, и тебе новый куплю. Та-ак, а мой телефон где?
— Я скажу, только ты его не бей. Артём, а как у тебя замок на двери открывается? По часовой стрелке?
— Ты что, ещё не уходил?
— А как тут уйдёшь, если у тебя всё замуровано?
— Ключи в прихожей.
— Там нет, я искал. И ложку для обуви сломал, по ходу.
— Как ты ещё голову не сломал? Посмотри в куртке.
— А где она?
— «Где-где». В кургане, под которым этот убийца телефонов спал.