Несколько человек двигались по главной улице к банку, но шли они медленно и осторожно; звук последнего выстрела загнал их в подворотни.
В темноте у бордюрного камня что–то копошилось, и страх снова схватил его за горло. Он повернулся, чтобы броситься в переулок, но в этот момент услышал металлический щелчок со стороны одного из стоявших поблизости автомобилей. Ингрэм медленно двинулся вперед, сойдя с тротуара на размокший газон.
— Эрл? — в страхе прошептал он. — Эрл? Это ты, Эрл?
Это должен быть Эрл; каким–то образом он дополз сюда, после того как его подстрелили…
— Черт возьми! — Голос прозвучал буквально в нескольких футах от него, жесткий от боли и ярости.
У фасада банка прозвучал ещё один выстрел и громкий повелительный голос приказал прекратить стрельбу.
— Ингрэм? — простонал Эрл. — Ингрэм! Иди сюда.
— Куда?
— Сюда, дурак.
Ингрэм быстро пополз в ту сторону, откуда раздавался сердитый шепот, и обнаружил Эрла, стоявшего на коленях в водосточной канаве, привалившись к машине, и бессильно дергавшего здоровой рукой ручку дверцы.
— Обойди с другой стороны, — прошептал тот, слова вылетали короткими болезненными толчками. — Тебе вести машину. Я ранен. Шевелись, черт бы тебя побрал.
Ингрэм пригнулся пониже и побежал к дверце водителя, подгоняемый яростью, звучавшей в голосе Эрла. Больше он уже ни о чем не думал; в голове был вакуум, абсолютная пустота, в ней не осталось даже страха.
Проскользнув в пикап, он открыл противоположную дверцу и втащил Эрла внутрь, отчаянно сражаясь с его неуклюжим, скрюченным болью телом. Эрл негромко ругался, Ингрэм видел капельки пота, выступившие на лбу и губах.
— Я не хотел тебе сделать больно, — глуповато оправдывался он.
— Заткнись! Заткнись! — Эрл нагнулся вперед и вставил ключ в замок зажигания. — Стартер слева. Поехали.
Ингрэм неумело ощупывал пространство вокруг рулевой колонки, и Эрл прошипел:
— На полу! На полу!
Мотор взревел, набирая обороты. Ингрэм нажал на газ и машина рванулась от обочины так, словно ею выстрелили из пушки.
— Полегче, черт тебя побери, — крикнул Эрл. Ингрэм сражался с рулем, отчаянно стараясь удержать машину на дороге.
— Газуй понемногу. — Эрл, тяжело дыша, оглянулся и посмотрел в заднее окно. — На первом перекрестке сверни налево. Тогда все получится. Несмотря на боль и слабость, его голос хлестал как кнут. — Ты хочешь жить, Самбо, и ты заставишь эту тачку двигаться.
— Что же случилось? Что вышло не так?
— Нечего теперь об этом думать. Ты просто веди машину. Здесь налево…Налево, дурак!
Ингрэм швырнул машину в вираж, позабыв о скорости; шины дико завизжали по мокрой мостовой и Эрл перехватил вырвавшийся руль здоровой рукой.
— Теперь жми на газ, — прорычал он. — Жми на всю катушку.
Дождь опять усилился, молотя по крыше машины и потоками стекая по стеклам. Они проскочили какие–то трущобы, опять свернули и вырвались на прямой участок дороги.
— Гони, — кричал Эрл. — Выжми из неё все. Мы должны добраться до Новака.
— Не могу я ехать быстрее. И так держу шестьдесят миль.
— Быстрее, говорю тебе.
— Не могу.
— Боишься, что тебя оштрафуют за превышение скорости? — Эрл наступил на ногу Ингрэма и вжал педаль газа в пол. Машина рванулась вперед сквозь стену дождя, как дикий зверь, мотор зарычал ещё сильнее.
— Ты сошел с ума, — Ингрэм пытался перекричать рев мотора. Машину бросало из стороны в сторону, когда шины скользили по мокрой дороге. — Мы разобьемся.
— Точно также разобьется шериф, если он нас преследует, — сказал Эрл. — Гони же, черт бы тебя побрал. Нужно добраться до Новака. — Он подался вперед и рукавом плаща протер ветровое стекло. — Я скажу тебе, когда остановиться.
Плечо у него ещё не болело. Эрл ослабел от шока и потери крови, но настоящая боль ещё не пришла… Его удивляло, почему он не застрелил шерифа. Он же отчетливо видел его высокую темную фигуру за стоявшим автомобилем. Один выстрел — и тому конец. Но он даже не пытался стрелять. И не попытался подобрать деньги. Те лежали у руки Барка, тысячи и тысячи долларов в длинном полотняном мешке. Почему он не схватил его?
Вдруг Эрл закричал:
— Тормози. Вот он.
Нажав на тормоз, Ингрэм увидел светившиеся прямо перед ним сквозь дождь и тьму красные габаритные огни автомашины. От резкого и неожиданного торможения его швырнуло вперед, но руль не дал врезаться в ветровое стекло. Эрлу держаться было не за что, и только инстинктивно выставленная вперед рука помешала ему раскроить себе череп. Вместо приборного щитка он стукнулся лбом о собственный кулак, и удар лишь на мгновение его оглушил. Эрл медленно выпрямился, чувствуя, что его тошнит; боль в плече стала усиливаться, расходясь по животу и пояснице. Пуля поначалу никогда не причиняет особой боли. Пожалуй это единственное преимущество, если вы её схлопотали. Мысли его уплывали куда–то в сторону. Он хреново себя чувствовал, чертовски хреново…
— Выходи, — велел он Ингрэму. — Скажи ему, что все получилось не так, как мы планировали. А потом вернешься и подашь мне руку. — Эрл собрал все силы и вновь повторил: — А сейчас иди.
Ингрэм выбрался из машины и помчался под дождем к Новаку, ноги его скользили по предательской слякоти. Новак опустил стекло; жесткие черты его лица освещались слабым светом от приборного щитка.
— Что случилось? — прорычал он сквозь шум дождя, завидев искаженное страхом лицо Ингрэма.
— Все пропало, — бросил Ингрэм, ухватившись за дверцу дрожащими пальцами. — В перестрелке убили Барка. И Эрл тоже получил пулю. Он тяжело ранен. Но нам удалось оттуда выбраться. За нами наверняка гонятся.
— Господи, а что с деньгами?
— Взять ничего не удалось. Все пошло к черту. Повезло хоть, что остались в живых. Я приведу Эрла. Один он не дойдет.
— Да, — кивнул Новак, глянув на него сузившимися глазами. — Давай.
Ингрэм побежал обратно к машине и открыл дверь со стороны Эрла.
— Выходи, — сказал он. — Нужно поторапливаться.
— Вытащи меня, — велел Эрл. Он стиснул зубы, и голос звучал холодно и жестко. — Вытащи меня, Самбо. Мне нужно встать на ноги. Идти я смогу сам.
— Ладно–ладно, — кивнул Ингрэм. — Постараюсь. Нужно побыстрее управиться.
Но едва он ухватил Эрла за лацканы плаща, тишину, нарушаемую только шумом дождя, прорезал рев мотора машины Новака. Этот звук заставил его окаменеть; он смотрел на блестевшее от пота лицо Эрла, не в состоянии двигаться или думать, не ощущая ничего, кроме страха, пронизавшего все тело. Эрл оттолкнул его, выругался и протер запотевшее ветровое стекло. Ингрэм побежал по дороге, пронзительно крича.
— Подождите, пожалуйста подождите, мистер Новак!
Задохнувшись, он остановился, содрогаясь в отчаянных рыданиях.
Габаритные огни машины Новака становились все меньше и меньше, пока не превратились в маленькие рубиновые точки, подрагивавшие на горизонте, а потом и вовсе скрылись в темноте.
Ингрэм почувствовал, как холодный дождь хлещет его по лицу, а ветер плотно прижимает к мокрому телу куртку официанта. Его била дрожь; он уже продрог до костей, и ветер хлестал по щекам ледяным бичом.
Обхватив себя обеими руками, он медленно вернулся к машине. Эрл смотрел на него безжизненными, лишенными всякого выражения глазами.
— Он нас бросил, — беспомощно сообщил Ингрэм. — Оставил здесь.
Они смотрели друг на друга сквозь дождь и тьму, окутанные молчанием, столь же одиноким и угрожающим, как сама ночь.
— Ладно, садись, — устало бросил Эрл, в голосе сквозила горечь. Нужно двигаться. Тебе и мне, Самбо. Теперь мы остались только вдвоем.
Глава одиннадцатая
Больше получаса они мчались без остановки, забираясь все глубже в глушь по узким грязным дорогам, как ячейки сети оплетавшим леса и луга широкой долины. Эрл говорил Ингрэму, где и когда нужно поворачивать, не затрудняя пояснением смысла своих приказов. Если не считать этих немногочисленных команд, он не обращал на негра внимания, лишь высунувшись из окна пристально следил за указателями, время от времени появлявшимися в свете безумно скачущего света фар.