Возле стойки с закусками все было чисто и аккуратно; кофейники сверкали под яркими лампами; ряды салфеток в кольцах, сахарниц и баночек с горчицей выстроились, как шеренги оловянных солдатиков. Белокурая официантка приняла у него заказ и аккуратно записала его в свою книжечку: кофе и сладкий рогалик. Перед тем как отойти, она подарила ему краткую безликую улыбку, и он почувствовал, как расслабляются напряженные нервы и все тело погружается в благословенную апатию. Ингрэм положил шляпу Эрла на соседний стул и опустил воротник плаща, чтобы позволить теплу добраться до костей. Немного погодя он огляделся вокруг, стараясь не казаться нервным или опасливым, поворачивая голову неспешно и небрежно. Несколько женщин копошились в том углу, где продавалась косметика, да возле табачного киоска толпились мужчины, выбиравшие табак и сигареты. Прислуга усердно нарезала хлеб, а белокурая официантка с тоской уставилась в промозглую тьму за ярко освещенными витринами.
Ингрэм услышал нетерпеливый голос:
— Я хочу, чтобы эти журналы завтра были убраны с глаз долой. Непрерывная смена посетителей — вот наша задача и цель, Лорен. Люди их листают и загораживают вход. Это нужно прекратить, понимаете?
— Я их утром уберу, мистер Пул.
— Хорошо. А теперь насчет меню обеда…
Голос стих. Ингрэм склонился над парящим кофе, дрожа от возбуждения. Лорен… именно так её звали. Выждав несколько секунд, он оглянулся.
Возле журнального киоска у входа разговаривали мужчина и женщина. Мужчина в плаще стоял спиной к Ингрэму. Женщина оказалась сухощавой брюнеткой с бледным скуластым лицом. Она медленно кивала мужчине, но смотрела через его плечо на Ингрэма; тот увидел, как её глаза расширились и потемнели при виде шляпы Эрла, лежавшей на стуле. Лорен поднесла руку к горлу, но продолжала задумчиво кивать, выслушивая энергичные наставления мужчины.
— Да, я прослежу за этим, мистер Пул, — пробормотала она в тот момент, когда Ингрэм снова взялся за свой кофе.
— Прекрасно. До завтра. Приходите пораньше.
Ингрэм услышал скрип вращающейся двери, а затем стук по плиточному полу высоких каблуков направившейся к нему женщины. Она прошла так близко, что он ощутил дуновение воздуха, вызванное её телом. Проходя мимо, она на миг остановилась, чтобы поправить солонку, затем зашла за стойку и что–то коротко бросила мужчине, продававшему сэндвичи. Краем глаза Ингрэм наблюдал за ней. Это, конечно, была подруга Эрла: черные волосы, темные глаза, скуластое бледное лицо. Нервная и напряженная, с гибким телом и изящными лодыжками и икрами, она выглядела холодной, как ледяная вода. У него вдруг возникла озорная мысль. И это нравится Эрлу? Никаких запросов… засыпает через десять минут, едва дело сделано. Из–за веселой непочтительности у Ингрэма даже поднялось настроение. Но почти тотчас же он устыдился.
Теперь она направлялась к нему, профессионально острым взглядом проверяя краны и ножи. Официантка вытянулась и опустила руки.
— Энн, мне бы хотелось знать, сколько больших банок майонеза осталось на складе.
— Я уже проверяла. Шесть штук.
Ингрэм склонился над кофе. Подруга Эрла возразила:
— Этого не может быть, проверь ещё раз, пожалуйста.
— Как вам угодно, но я точно знаю, что там шесть штук.
Когда официантка поспешно вышла, подруга Эрла остановилась перед Ингрэмом.
— Все в порядке? Может быть, ещё кофе?
— Нет, мэм. Все прекрасно.
Она тоже выглядела прекрасно, если не считать глаз; голос был спокоен и холоден, как слоновая кость, но темные глаза беспокойно пылали на снежно–белом лице.
— Правда, мне нужна помощь, — Ингрэм слегка улыбнулся. — Я тут немного заплутался. — Он достал из кармана записку Эрла и положил её на стойку. Адрес, который мне нужен, здесь написан, но я никак не могу найти…
— Может быть, я смогу вам помочь. — Она достаточно небрежно взяла записку, но когда глаза скользнули по тексту, жилы у неё на горле напряглись и выступили под гладкой кожей резко, как лезвия ножей. Нервы Ингрэма дрогнули, когда он заметил, что мужчина, продающий сэндвичи, с любопытством за ней наблюдает.
— Вы знаете, где это? — спросил он, откашлявшись.
Она быстро кивнула.
— Да, неподалеку. Угол десятой улицы и Энджел. Вам нужно пройти два квартала налево, там ещё раз свернуть налево, и сразу за светофором вы на месте.
— Совсем просто.
— Да, никаких проблем. Я…я держу свою машину неподалеку, поэтому хорошо знаю окрестности. — Она улыбнулась, но тело её, казалось, разрывали на части; плечи стали жесткими от напряжения, пульс учащенно бился в шелковистой ямочке между ключиц. — Проблем у вас не будет, гарантирую, повторила она.
— Хорошо, премного благодарен, мэм. Мне нужно спешить. Человек, который меня ждет, сказал, чтобы я не задерживался. Спокойной ночи, мэм.
Ингрэм прождал с полчаса в тени какого–то склада на пересечении Десятой улицы и Энджел–стрит, переступая с ноги на ногу, чтоб хоть немного согреться. Она выбрала неплохое место для встречи; вокруг было темно и тихо, одни гаражи, мастерские и запертые магазины. Но он чувствовал себя замерзшим и несчастным, и не испытывал ни доверия, ни надежды; тепло выпитого кофе улетучилось почти мгновенно и, когда он кашлял, грудь разрывало острой болью. Она не придет — теперь он это знал. Иначе давно бы уже была здесь. Может быть, сидит в полицейском участке и описывает его приметы. Он не знал, что делать, но не оставалось сил ни на что — только терпеливо ждать.
Он пытался как–то взять себя в руки, но беспомощно и вяло; слишком он замерз и плохо себя чувствовал, чтобы собраться. Может быть, она все–таки придет. Может быть, она просто задерживается. Эрл был близок её сердцу, он понял это по её глазам. Но что пользы ему от машины? Когда повсюду полицейские, а Эрл ранен и болен.
Неожиданно он вновь отпрянул в тень; в квартале оттуда на улицу повернула машина; свет фар осветил темную от дождя мостовую. Ингрэм держался глубоко в тени до тех пор, пока автомобиль не остановился. И не двинулся с места, пока не опустилось стекло и он не увидел в свете фонаря бледное пятно её лица. Потом Ингрэм устало откинулся на мягкие подушки, его тело расслабилось, наслаждаясь теплом. Когда женщина повернулась к нему, он почувствовал запах духов от её волос и увидел бледную гладкую кожу ног, освещенных приборным щитком. Ее женственность заставила его ощутить себя слабым, беспомощным, и едва не расплакаться.
— Где он? — резко бросила женщина.
— Довольно далеко отсюда. Я должен немедленно отправляться обратно.
— Серьезно ранен?
— Ну, он получил пулю в плечо. Полагаю, это не смертельно.
— Почему вы его заставили пойти на это? — она стукнула кулаком по рулю. — Почему? Почему?
— Я его не заставлял, — мрачно буркнул он.
— Эрл не стал бы делать этого по собственной инициативе. Почему вы не… вы, мерзавцы, оставили его одного?
Ингрэм почувствовал усталость.
— Он сейчас в трудном положении, мэм. Разговор о том, как и почему так получилось, ему не поможет.
— Куда вы хотите его перевезти?
— Не знаю, мэм. У нас нет особого выбора. Нужно просто убраться оттуда. Постараться выбраться из штата.
— Он не сможет даже вернуться обратно, верно?
Ингрэм слабо улыбнулся.
— По крайней мере до тех пор, пока правительство не начнет прощать грабителей банков. И не станет брать их на службу.
— Я знаю, что это был банк, — кивнула она. — Слышала по радио и решила, что погиб он. Буквально почувствовала.
— Он не погиб. Но может погибнуть, если я достаточно быстро не вернусь.
— Я принесла немного выпивки и еды из дома. К счастью, купила ещё вчера. Здесь вареная курица, немного консервов, хлеб, масло и две бутылки виски.
— Этого больше чем достаточно.
— Я поеду с вами, — заявила она.
— Он просил только машину.
— Это неважно. Мне нужен он. — Голос её был холоден, резок и решителен. — Для вас он ничего не значит. Но для меня — слишком много. Понимаете?