И вообще, мироздание никогда никому не дает ничего больше того, что тот в состоянии выдержать. Ух, мысль какая! Прямо китайская! Хоть сейчас рисуй на листке это мудрое изречение!
— Чэнь Дун? — спросил Пират, осаживая своего коня в трех шагах от меня.
Был он весь раскрасневшийся, довольный, как работяга в день получки. Узкий прямой меч с очень короткой рукоятью и лезвием в крови он держал в опущенной руке.
— Ушел, — отозвался я. Качнул головой в сторону мертвых воинов, которые еще не оттаяли настолько, чтобы самостоятельно упасть. — Заклинанием ударил напоследок и сбежал.
О том, что предпочел жизни своих воинов преследованию, я говорить не стал. Сам поступить по-другому не мог, но понимал, что, с точки зрения военачальника, сделал не самый разумный выбор. Боялся, что Гань Нин презрительно скривит губы. Отпустить руководство банды — значит создать предпосылки к тому, чтобы в нее снова начали стекаться обездоленные войной селяне.
— Ну и демоны с ним! — отмахнулся Пират. — Зато как мы погоняли этих селян! Да, надолго им урок преподали! Будут думать теперь, прежде чем выходить на тропу разбоя!
Я в этом как-то сомневался. Когда живот прилипает к хребту, становится не до умных мыслей. В том, что разбежавшиеся грабители снова соберутся в ватагу, я не сомневался.
Вскоре подъехала Амазонка, сообщившая, что пленных согнали в кучу возле домов, и если я хочу что-то им сказать, то уже можно туда ехать.
— Что я им должен говорить? — вопрос слетел с губ раньше, чем я успел подумать.
— Решить их судьбу. — Если Вайцзинь и удивилась, то вида не подала. — Казнить, отпустить, взять в армию.
— Взять в армию? — последний вариант удивил меня несказанно. — Они же…
И захлопнул свой болтливый рот. Да что с тобой, Леша?! Думай, прежде чем что-то говорить! Твои капитаны не должны в тебе сомневаться!
— Трусы? — по-своему поняла недосказанное Амазонка.
— Селяне…
— А из кого нам еще пехоту нанимать? — в свою очередь удивилась женщина. — Немного тренировок, и эти селяне будут вполне уверенно держать строй. Натиск тяжелой конницы они, может, и не отразят, но где у нас тут тяжелая конница?
Я кивнул. Логично. Откуда еще набирать пополнение армии, постоянно воюющей и несущей потери во время гражданской войны. Не удивлюсь, если после боя такое предложение озвучивается и солдатам противника, попавшим в плен. Китайская практичность — нет отходов, но есть ресурсы.
— Поехали, — сказал я. — Посмотрим на них.
Пленных было около сотни. Неровным строем эти оборванцы, грязные, местами окровавленные, стояли, окруженные редкой цепочкой конных, и даже не думали бежать. Смотрели кто угрюмо, кто испуганно, кто равнодушно. Выдающихся экземпляров среди них не было — все мелкие, тощие. Да и какими им быть, если они с голодухи пошли на разбой?
Что меня удивило — среди мужиков было достаточно много женщин. Не большинство, конечно, но с десятка полтора на сотню, это, как по мне, довольно много. Тоже члены банды Соловья или, скорее, маркитантки?
— Объясни им обычные условия, — попросил я Амазонку, не желая прокалываться и обещать своим возможным новобранцам то, то не было предусмотрено стандартным рекрутингом.
Женщина кивнула, чуть тронула коня коленями и выехала вперед.
— Белый Тигр Юга предлагает вам прощение за ваши преступления, — крикнула она, глядя поверх голов. — Тем, кто присягнет ему на верность, по приезде в лагерь выдадут продовольственный паек и зачислят в отряд новобранцев. После подготовки поступите в полк.
Пленные уставились на нее, ожидая продолжения. И она не обманула.
— Остальные будут казнены.
Офигенный выбор! А я вообще могу потом рассчитывать на надежность солдат, которых в войска забрили на подобных условиях? Что-то сомневаюсь! Как бы потом от новобранцев клевцом гэ между лопаток не получить!
Разбойники стали опускаться на колени и утыкаться лбом в землю. Это, надо понимать, символ принятого предложения был — как еще такую позу трактовать? Но сделали это не все. Около десятка пленных остались стоять. Ничем не примечательные люди, как и прочие, одетые в рванье, в сандалиях из плетеной соломы и с грязными лицами. Среди них была одна женщина. Средних лет, с жестким и угрюмым лицом.