– Я народ не обираю, – возразил Лю Бэй, – и я не дам ему взятки!
На другой день ду-ю вызвал к себе чиновников и велел писать жалобу, что якобы начальник уезда притесняет народ.
Лю Бэй несколько раз пытался проникнуть к ду-ю, но стража у ворот не впускала его.
Тем временем, осушив с горя не один кубок вина, Чжан Фэй верхом проезжал мимо подворья. У ворот стояла толпа плачущих стариков.
– Что случилось? – спросил Чжан Фэй.
– Ду-ю вынуждает чиновников оклеветать Лю Бэя, и мы пришли за него вступиться, – отвечали старики. – Да вот стражники не только не впускают нас, но еще и бьют.
Глаза Чжан Фэя загорелись гневом. Он спрыгнул с коня и бросился к воротам. Стража пыталась его задержать, но он растолкал всех и ворвался в зал. Ду-ю восседал на возвышении, а связанные чиновники валялись на полу.
– Разбойник! Притеснитель народа! – закричал Чжан Фэй. – Ты узнаёшь меня?
Не успел ду-ю открыть рта, как Чжан Фэй схватил его за волосы, вышвырнул из зала и тут же перед домом привязал к коновязи. Затем Чжан Фэй сломал ивовый прут и принялся хлестать ду-ю пониже спины. Хлестал он его до тех пор, пока прут не разлетелся на мелкие куски.
Встревоженный поднявшимся шумом, Лю Бэй вышел узнать, что случилось. Увидев Чжан Фэя, расправляющегося с ду-ю, он испуганно спросил, в чем дело.
– Что же это будет, если не убивать таких вот злодеев, издевающихся над народом! – воскликнул Чжан Фэй.
– Уважаемый Лю Бэй, спасите мне жизнь! – жалобно взмолился ду-ю.
Лю Бэй был человеком по природе мягким и приказал Чжан Фэю остановиться. Тут как раз подошел и Гуань Юй и обратился к Лю Бэю с такими словами:
– Брат мой, за многие свои подвиги вы получили лишь должность уездного начальника, а теперь еще вас смеет оскорблять какой-то негодяй ду-ю. Думается мне, что не место фениксу вить гнездо в зарослях терновника! Убейте лучше этого ду-ю, оставьте должность и возвращайтесь в родную деревню. Там мы придумаем что-либо достойное вас.
Лю Бэй повесил на шею ду-ю свой пояс с печатью и пригрозил:
– Помни, если я услышу, что ты притесняешь народ, я сам тебя убью. На этот раз я прощаю тебя. Вот возьми мой пояс с печатью – я ухожу отсюда.
Ду-ю уехал и пожаловался правителю округа Динчжоу. Тот послал донесение в уголовный приказ, и оттуда отправили людей на розыски Лю Бэя и его братьев. Но те были уже в Дайчжоу, у Лю Хуэя, который знал, что Лю Бэй родственник императорской семьи, и укрыл его у себя, ни о чем не спрашивая.
Полностью захватив власть в свои руки, десять придворных евнухов не хотели больше никого признавать. Любого, кто осмеливался им противиться, они казнили. Требуя денег с каждого военачальника, принимавшего участие в битвах с Желтыми, они лишали должностей всех, кто уклонялся от этой дани. Хуанфу Сун и Чжу Цзунь отказались делать подношения евнухам, и тогда евнух Чжао Чжун составил на них донос, по которому их отстранили от службы. Император назначил Чжао Чжуна начальником конницы и колесниц, а Чжан Жану и другим евнухам пожаловал титулы хоу. Самовластие евнухов росло, народ роптал.
В это время в Чанша поднял восстание некий Цюй Син; в Юйяне восстали Чжан Цзюй и Чжан Чунь. Цюй Син провозгласил себя Сыном неба, а Чжан Чунь – полководцем.
На имя императора как снег сыпались жалобы. Но евнухи их припрятывали.
Однажды, когда император пировал с евнухами в саду, перед ним предстал сильно опечаленный тай-фу Лю Тао.
– Поднебесная в опасности, – с горечью промолвил он, – а вы, государь, с утра до вечера пируете с дворцовыми евнухами.
– В стране царит спокойствие, где ты видишь опасность? – спросил император.
– Повсюду поднимаются восстания, мятежники захватывают города и уезды, – отвечал Лю Тао. – И все эти бедствия происходят из-за ваших придворных евнухов. Все честные люди оставили службу при дворе. Нас ждет несчастье!
Евнухи, обнажив головы, упали перед императором на колени и взмолились:
– Если мы вам неугодны, государь, то и жить нам незачем. Мы молим о пощаде, отпустите нас по домам, и мы своим имуществом оплатим военные расходы.
Тут евнухи залились слезами.
– У тебя ведь тоже есть слуги, почему же ты ненавидишь моих? – закричал император на Лю Тао и велел страже схватить и обезглавить его.
– Смерть меня не страшит! – воскликнул Лю Тао. – Я скорблю о судьбе Ханьской династии, четыреста лет правившей Поднебесной.
Стража вывела Лю Тао, чтобы исполнить повеление, но по пути один из сановников остановил их:
– Не трогайте его! Подождите, пока я поговорю с Сыном неба.