Ван Юнь, окинув взглядом говорившего, – это был Цао Цао, – гневно воскликнул:
– Твой род пользовался милостями Ханьского дома! Ты же не только не думаешь, как послужить государству, но еще и смеешься над нами!
– Я смеюсь вовсе не потому, – возразил Цао Цао. – Мне смешно, что вы проливаете слезы и не думаете над тем, как убить Дун Чжо. Я хоть и не обладаю талантами, но сумею отрубить голову этому разбойнику и выставить ее у ворот столицы, чтобы заслужить благодарность Поднебесной!
– Какие же у вас планы, Цао Цао? – спросил Ван Юнь, подходя к нему.
– Вот что, – начал Цао Цао. – В ближайшие дни я отправлюсь к Дун Чжо и скажу, что хочу служить ему. Если он поверит, то со временем мне удастся попасть в число его приближенных. Я слышал, что у вас, сы-ту, есть драгоценный меч «семи звезд». Я хотел бы получить его, чтобы, пробравшись во дворец, убить им злодея. Случись так, что пришлось бы мне самому умереть, я не пожалел бы об этом!
– Если ваше намерение искренне, какое это будет счастье для Поднебесной! – вскричал Ван Юнь.
И, своими руками наполнив чашу вином, он поднес ее Цао Цао. Тот выпил и произнес клятву, после чего Ван Юнь вручил ему меч «семи звезд». Цао Цао спрятал его, поклонился сановникам и удалился. Все остальные вскоре тоже разошлись.
На следующий день Цао Цао, опоясавшись драгоценным мечом, отправился во дворец. Узнав от приближенных, что Дун Чжо в малом зале, он вошел туда. Дун Чжо сидел на ложе. Около него стоял Люй Бу.
– Почему вы пришли так поздно? – спросил Дун Чжо.
– На плохом коне быстро не доедешь! – отвечал Цао Цао.
– Я получил из Силяна добрых коней, – сказал Дун Чжо и обратился к Люй Бу: – Пойди выбери одного и подари Цао Цао.
Люй Бу вышел, и Цао Цао подумал: «Вот удобный момент убить злодея!» Он хотел уже выхватить меч, но заколебался, зная, как силен Дун Чжо. Тучный Дун Чжо не мог сидеть подолгу и лег, отвернувшись лицом к стене.
«С этим злодеем надо немедленно покончить», – снова мелькнуло в голове Цао Цао. Он выхватил меч и замахнулся, но не подумал о том, что Дун Чжо смотрит вверх и видит его в зеркале, висящем на стене.
– Ты что делаешь? – спросил Дун Чжо, быстро оборачиваясь.
В эту минуту Люй Бу подвел к крыльцу коня. Цао Цао быстро опустился на колени и, протягивая меч Дун Чжо, произнес:
– Вот драгоценный меч, который я хотел бы подарить вам за ваши милости.
Дун Чжо внимательно осмотрел подарок: острый клинок более чи длиною, в рукоять вправлено семь драгоценных камней – поистине драгоценный меч. Полюбовавшись, он передал меч Люй Бу, а Цао Цао отдал ему ножны.
Затем Дун Чжо и Цао Цао вышли посмотреть на коня. Выразив благодарность, Цао Цао сказал, что хотел бы испытать его. Дун Чжо приказал принести седло и уздечку. Цао Цао вывел коня, вскочил в седло и умчался на юго-восток.
– Направляясь сюда, Цао Цао замышлял убийство, – сказал Люй Бу, – но его постигла неудача. Вот почему он решил подарить вам этот меч.
– Я тоже заподозрил это, – согласился Дун Чжо. Тут как раз подошел Ли Жу, и Дун Чжо рассказал ему о случившемся.
– У Цао Цао в столице нет ни жены, ни детей, – сказал Ли Жу. – Он один в доме. Пошлите за ним. Если Цао Цао придет, значит он действительно хотел подарить вам меч. Если же он не явится, это послужит доказательством того, что он и вправду замышлял убийство. Тогда схватите его и допросите.
Мысль эта показалась Дун Чжо правильной, и он послал за Цао Цао четверых тюремных стражников. Спустя некоторое время они вернулись и доложили, что Цао Цао выехал верхом через восточные ворота и домой не возвращался. Страже у ворот он сказал, что якобы послан по срочному делу, и, подхлестнув коня, ускакал.
– Нет сомнений – злодей почуял беду и бежал, как крыса! – воскликнул Ли Жу.
– Я так доверял ему, а он хотел убить меня! – жаловался Дун Чжо.
– У него, разумеется, есть сообщники, – утверждал Ли Жу. – Надо изловить Цао Цао, и тогда мы узнаем все.
Дун Чжо повсюду разослал приказ изловить Цао Цао; были указаны его приметы и обещана награда – тысяча лян золота и титул хоу тому, кто его схватит. Тот же, кто попытается укрыть Цао Цао, будет рассматриваться как его сообщник.
А Цао Цао тем временем, выехав из города, помчался в Цзяоцзюнь, но по дороге в Чжунмоу был схвачен стражей у заставы и доставлен начальнику уезда.
– Я – торговец, и фамилия моя Хуанфу, – заявил ему Цао Цао.
Начальник, уезда пристально посмотрел на него и задумался, а затем сказал:
– Когда я в Лояне ожидал назначения на эту должность, я знал тебя как Цао Цао. Что заставляет тебя скрывать свое имя? Сейчас я посажу тебя в тюрьму, а завтра доставлю в столицу и получу награду.
Однако в полночь начальник уезда приказал преданному слуге тайно привести Цао Цао к нему на задний двор для допроса.
– Я слышал, что Дун Чжо хорошо относился к тебе, – сказал он, – почему же ты сам полез на рожон?
– Где воробью понять стремления аиста! – оборвал его Цао Цао. – Вы поймали меня, ну и отправляйтесь за наградой! К чему лишние вопросы?
Начальник уезда отпустил своих слуг и молвил:
– Не глумитесь надо мной! Я не какой-нибудь мелкий чиновник, – да вот служу не тому, кому надо!
– Род мой пользовался щедротами Ханьского дома, и если мне не думать о том, как принести пользу государству, то чем я буду отличаться от скотины? Я заставил себя служить Дун Чжо, ибо искал удобный случай разделаться с ним и избавить Поднебесную от зла, – сказал Цао Цао. – Но дело не увенчалось успехом – видно, не судьба!
– А куда вы направляетесь теперь?
– Я хотел возвратиться в родную деревню, чтобы оттуда бросить клич всем князьям Поднебесной подымать войска и уничтожить разбойника Дуна, – ответил Цао Цао. – Таково мое желание!
Тут начальник уезда освободил его от пут, усадил на почетное место и, поклонившись, сказал:
– Кланяюсь вам, как справедливому и достойному сыну Поднебесной!
Цао Цао в свою очередь отдал поклон и пожелал узнать имя начальника.
– Меня зовут Чэнь Гун, – молвил тот. – У меня есть престарелая мать, жена и дети – все они живут в Дунцзюне. Глубоко взволнованный вашей преданностью государству, я хочу оставить должность и последовать за вами.
В ту же ночь Чэнь Гун приготовил все, что могло потребоваться в пути, дал Цао Цао другую одежду, и затем, вооружившись мечами, оба отправились в родную деревню Цао Цао.
Через три дня они добрались до Чэнгао. Смеркалось. Цао Цао, указывая плетью на деревушку в лесу, сказал Чэнь Гуну:
– Здесь живет Люй Бо-шэ, сводный брат моего отца. Не заехать ли нам к нему поразузнать новости, а может быть, и переночевать там?
– Прекрасно! – сказал Чэнь Гун.
Они въехали в деревушку, спешились и вошли в хижину Люй Бо-шэ.
– Я слышал, что разослан приказ, повелевающий схватить тебя, – сказал Люй Бо-шэ. – Твой отец укрылся в Чэньлю, как ты попал сюда?
Цао Цао рассказал обо всем и добавил:
– Если бы не Чэнь Гун, меня давно уже изрубили бы на мелкие части.
– Господин мой, если бы вы не спасли моего племянника, погиб бы род Цао! – воскликнул Люй Бо-шэ, кланяясь Чэнь Гуну. – Сегодня ночью вы можете отдыхать и спать спокойно.
Усадив гостей, он вышел из комнаты и, вернувшись спустя некоторое время, сказал:
– У меня в доме нет хорошего вина и нечего выпить в честь вашего приезда. Я съезжу в соседнюю деревню и достану.
Люй Бо-шэ сел на осла и уехал. Цао Цао и Чэнь Гун ждали довольно долго, и вдруг за домом им почудился странный звук, словно кто-то точил нож.
– Ведь Люй Бо-шэ не родственник мне, – встревожился Цао Цао. – Очень подозрительно, что он ушел. Давайте прислушаемся.
Крадучись, они пробрались в заднюю комнату соломенной хижины и услышали, как кто-то за стеной сказал:
– Надо связать, прежде чем резать.