В душе юной леди случился странный разлад: питая к Оуэну нежность, пусть глубоко запрятанную, она не могла не изумляться внутреннему устройству мужчины, который способен плениться такой, как Мона Бригсток, когда уже знает, что бывают такие, как Адела Герет. Когда такая мать задавала тон его вкусу, как можно было опуститься до такой безвкусицы? Фледа сама удивлялась, что ничуть не презирает его за это, но так или иначе что-то ее удерживало. Если не искать другой причины, довольно уже и того, что с этого момента она превратилась в буквальном смысле в связующее звено между ним и его матерью.
«Он еще вернется, чтобы настоять на своем», — говорила миссис Герет, и на следующей неделе Оуэн и точно явился. Он, как Фледа прекрасно понимала, мог бы ограничиться письмом, однако прибыл в Пойнтон самолично, поскольку так было «приличнее» по отношению к матери и лучше для дела. Недавняя ссора ничуть его не радовала — хотя, вероятно, радовала Мону; и если в нем не развито было чувство прекрасного, чувство справедливости в нем все же было; однако ему ничего другого не оставалось, как твердо объявить в Пойнтоне дату, когда он рассчитывает видеть дом свободным для собственного пользования.
— Вы ведь не думаете, что я поступаю жестоко и бесцеремонно, а? — спрашивал он Фледу, и в его глазах отражалось нетерпение. — Дом в Риксе ждет ее с распростертыми объятиями. И времени я ей даю предостаточно. Она может забрать всё, что ей принадлежит, так и передайте.
Фледа сразу поняла, что такое предложение, выражаясь языком газет, заводит ситуацию в тупик: в Пойнтоне не было ничего, что принадлежало бы миссис Герет больше или меньше, чем все остальное. Она либо забирает все, либо ничего, и нашей юной леди пришло на ум, что, быть может, самым вдохновенным решением было бы отважиться на последнее и начать сызнова, с чистого листа. С чего, однако же, бедной женщине в таком случае начинать? Что вообще ей остается, с ее жалким доходом, как не довольствоваться по возможности расстановкой имеющихся в Риксе «художественных ценностей», собранных старой девой — тетушкой мистера Герета? Сама миссис Герет за свою жизнь в тетушкином доме и близко не бывала: многие годы Рикс сдавали внаем чужим людям, а после тягостное предвидение своей печальной участи на склоне дней тем более удерживало ее от унизительного знакомства с местом предстоящей ссылки. Миссис Герет не скрывала от себя, что уже не за горами тот день, когда она его таки увидит, но Фледе (которая ни разу не обмолвилась, что Мона там побывала и осталась весьма довольна увиденным) не нужно было объяснять, откуда у ее приятельницы возникла идея, будто тетушкины принципы во многом весьма схожи с принципами Уотербата. Единственный способ, короче говоря, разумно обойтись с «художественными ценностями» Рикса — вышвырнуть их вон. А то, что принадлежит ей в Пойнтоне, как изволил выразиться Оуэн, удачно заполнит пустоту, образовавшуюся вследствие такой демонстрации.
Обмен мнениями между приятельницами достиг большой откровенности, и Фледа наконец прямо спросила миссис Герет, следует ли буквально понимать ее угрозу запереться в доме и выдерживать осаду, или же ее умысел в том, чтобы довести дело до скандала, когда явятся констебли и силой выставят ее из дому.