«Не высовывайся», — говорил мне Макс. «Сиди в машине со Стеллой, это безопасно», — добавлял он и брал с меня слово, что я не буду «создавать проблемы на ровном месте».
А теперь я просто выполняла его приказ и сражалась с желанием бросить все, открыть на скорости дверь и выпасть под колеса встречных машин. Потому что опасности в этом было меньше, чем в том, что я делала по указанию Макса. Сперва я так радовалась, что сижу в самой безопасной машине и я просто пассажир с пристегнутым ремнем безопасности.
Зато теперь я держалась обеими руками за неведомую хрень, которая почему-то клинила на пулемете Асафы. И я закономерно задавала себе вопрос (а заодно и самому стрелку): может, это потому, что кто-то слишком много палил по чужим машинам и успел выработать ресурс пушки еще до того, как она принесла хоть какую-то пользу? Может, Асафе следовало бы больше уделять внимания технической части своей работы, вместо того чтобы дурачиться и болтать сутки напролет? Ну или, может, просто у кого-то руки выросли из задницы, и поэтому я теперь как дура должна была держать эту железяку, не давая Хряку развалиться прямо на глазах?!
В любом случае я была готова убить Асафу. А вместе с тем убить Макса и всех этих надменных четверок, которые снимают штаны вместо того, чтобы просто по-тихому сдаться и избавить меня от этих ужасных страданий!
— Вот это дела так дела… — ворчал Асафа, выслеживая золотистый джип, — эти мучачос крепко надрали нам зад, мэн. Причем сперва они сделали так, что мы все разом обосрались, а затем еще и сняли с нас вонючее бельишко и отшлепали морду так, что щеки еще год придется отмывать от позора… Это полный расколбас! — негодовал оружейник. — Просто полные щеки позора, братишка!
— Я тебе не братишка, — цедила я сквозь зубы.
— А причем тут ты? Я это Бучу говорю.
Тем временем Буч уже вышел на связь с нашим главным.
— Макс, где вы сейчас?! Какова обстановка?!
В ответ слышались звуки погони и даже выстрелов:
— Буч, Асафа! — кричал Макс, прерываясь на рулежку и жесткую борьбу на дороге. — Мы их прессуем тут как только можем! Где вы сейчас?!
— Мы летим по Президио-Хайтс! Только что проехали Черри-стрит! А вы сейчас где?!
— Мы мчим по Масонской! Повторяю, едем по Масонской в направлении парка! Слышишь меня?!
— Я слышу! Принято! — ответил Буч.
— Поворачивай направо! Направо! Дуй по Паркер-авеню и никуда не сворачивай, пока не выйдешь к нам! Усек?!
— Усек, Макс, усек! Но как мне вас найти?!
— Твою ж мать! — нервно рыкнул Чернов. — Тормози их Стелла, тормози! Бей в бочину! Пускай едут прямо! Не дай им свернуть!…Буч, если ты увидишь раздолбанный джип в ошметках золота, а за ним — пару дырявых машин полиции, то знай… это, мать твою, и будем мы! Ты понял?!
— Понял!
Буч закончил болтать и взял так резко вправо, что я больно стукнулась о пулемет и уронила очки.
— Черт! — материлась я, предчувствуя опасность. — Срань! Чертовы бандиты! Как же мне хочется сдохнуть!
На самом деле я рассчитывала выжить. Во мне говорил адреналин и обычный страх, которые перемешались в извращенный коктейль и делали меня чумной, как от лошадиной дозы алкоголя… Впрочем, уже через квартал «холостой» езды я осознала, что все перед этим — просто цветочки.
— А вот и наши доблестные копы! — взбодрился Асафа больше прежнего и нацелил дуло Хряка аккурат на золотой внедорожник, отбивавшийся от Макса со Стеллой, как бизон он пары гиен. — Врубаем музыку, принцесса! Всем спокойной ночи! Тушим всех!
Это последнее, что я четко слышала в тот день. Потому что все остальное долетало до меня сквозь дымку болезненного писка. А поселился он в ушах как раз после этого…
— ПОЙ, МОЙ ХРЯК!!! НЕ СДЕРЖИВАЙ СЕБЯ!!!
Асафа вжал гашетку до упора и окружил нас облаком дыма. Порох взрывался мелкими вспышками каждую долю секунды. Он метко выбрасывал пули в машину картеля, бил по тонированным окнам и умело корежил некогда красивый внедорожник до состояния металлолома. Мощные патроны пробивали окна и буквально отрывали кусочки металла «с мясом», в то время как сбоку, как раз у меня перед самым носом, вылетали одна за другой раскаленные гильзы. Они выстреливали с не меньшей скоростью, чем сами пули, и били меня по рукам, по плечам, а порой и угождали прямо в лицо, чем причиняли немалую боль. Как будто получить пощечину от человека-невидимки.
Но самое главное — это шум. Этот грохот и рев, с которым пулемет вздрагивал от каждого выстрела, заставляя крышу плясать, как старый дом во время сильного землетрясения.
Буч довольно быстро поравнялся с машиной картеля. Макс пропустил лимузин вперед, и Хряк буквально начал выгрызать правый бок позолоченного джипа. Мы словно выжигали врагов кислотой, оставляя после себя червоточины и осколки.
— ДАВАЙ, БУЧ, — орал Макс по рации, перекрикивая пулемет, — ЗАЖИМАЙ ИХ, ЗАЖИМАЙ!!!
Наша баржа лихо промчалась мимо мексиканцев, превратив их в уродливое нечто. Выжигая огнем и пробивая свинцом. Мы высадили в негодяев добрую тысячу пуль, которые втягивались Хряком, словно монструозные спагетти в виде бесконечной ленты патронов из салона. Его ствол перегрелся и раскалился докрасна — он буквально пылал и уже отказывался стрелять по желанию Асафы. Ямаец треснул по нему кулаком в последний раз и наконец отпустил гашетку, понимая, как много для нас сделал этот крепыш. Он просто снял с себя шляпу и благодарно отцепил мою руку — уже намертво приросшую к той части, что сломалась.
В это было трудно поверить, но мы успели и выполнили свою задачу. С моей помощью Асафа придавил мерзавцев к стене, не дав им даже высунуться.
Мои руки страшно дрожали, в ушах звенело, лицо все жгло от горячего дыма. Я с ужасом щупала себя, чтобы убедиться — все части на месте, я не ранена и все так же могу шевелиться. Асафа кивнул мне и даже подарил нечто похожее на братскую улыбку. Без меня он бы точно не справился.
— Молодец, Асафа! Молодец! — кричал по рации Макс. — Вот это задал им жару! Молодчина! Они сдаются! Буч, бери их на абордаж! Тормози их!
Буч подрезал злосчастный броневик, украшенный ошметками золотой пленки, и резко сбавил скорость, чтобы упереться в неприятеля задним бампером…
Нас как следует тряхнуло, но этот трюк подействовал. Макс подъехал сзади и впечатал мексиканцев с обратной стороны, чтобы не дать им места для обратного хода. Ну а наша третья машина подперла бандитов сбоку — Стелла плотно прижала их к стене дома и довольно выкрикнула:
— У-У-У-У-Х-Х-У-У-У-У!!!
— ДА-А-А-А-А-А-А!!! — кричал Макс и бил по кнопке клаксона, играя музыку едва не погибших победителей. — Мы их прижали, ребята! Мы их прижали! Мы прижали этих ублюдков!
— Дело сделано, Макс! — отчитался Буч и убрал с руля все еще дрожащие руки. — Кушать подано! Давайте вскроем эту консервную банку! Мне уже не терпится взять в руки свои деньги!
В эфире царила вымученная радость. Мы все уже мысленно простились с успехом, но все равно дрались до последнего и в итоге по праву заслужили этот джек-пот. Мы все кричали и на радостях матерились. Асафа наконец-то сполз на сиденье и не мог поверить в то, что погоня закончилась. Он валялся по дивану и нервно смеялся себе в шляпу — думаю, он уже давно так не рисковал во время налета. А вот для меня все это было впервые.
Я первый раз напала на бандитов. Я первый раз стреляла (почти) из пулемета. Я первый раз была тем, в кого стреляли из автомата (и очень надеялась, что такого больше не повторится). Словом, я понимала, что такого опасного аттракциона я бы не нашла ни в одном парке развлечений и теперь мне точно будет, что вспомнить после возвращения домой. Уже буквально завтра-послезавтра я должна была вернуться в привычную и безопасную среду, а все эти преступные войны станут историей.