— Что я об этом думаю? — качал он головой. — Думаю, что вся эта операция — дерьмо собачье! Все пошло совсем не так! Под откос пошло абсолютно все, что только могло пойти не так! Мы лишились лимузина! Мы лишились пулемета! У нас осталась, по сути, только одна тачка! Буч ранен, он умирает! Асафа, вполне возможно, что уже убит! Я отправил Стеллу в самое пекло и еду в одиночку за чертовым джипом картеля! Без единого патрона! Везу с собой двух пассажиров и надеюсь на чудо, мать твою! Это полная жопа! Просто жопа с большой буквы «Ж»!
— Но у тебя ведь есть план «В»? Не так ли?
— План «В»? — нервно смеялся Макс. — У меня нет плана «В», Алиса… У меня остался только план «М».
— План «М»? — удивилась я. — Но почему «М»?
— Потому что «М» значит «Микки»…
58
В тот момент я уже не отдавала себе отчета в том, что именно происходит. Мне казалось, что эта погоня никогда уже не закончится, ведь я сменила уже две машины и мчалась навстречу схватке между Давидом и Голиафом. Если мы не смогли прижучить броневик тремя экипажами, то что уж говорить об одной-единственной машине Макса?
— Мы уже близко! — нервничал Макс, стирая пот со лба, но не сводя глаз с дороги. — Это Каролина-стрит… Попробую связаться с Микки. Он должен быть на месте, надежда только на него… Микки, прием! — вращал Макс крутилку частот. — Ты слышишь меня?! Это Макс! Микки! Прием!
— Макс, полиция! — увидела я несущийся навстречу автомобиль. — Это копы!
Но черный внедорожник с белыми полосами и разбитой мигалкой пролетел мимо нас, не сбавляя скорости.
— Будь спокойна, это Стелла… Пускай лучше найдет Асафу. Микки! — опять кричал Макс в приемник.
А впереди уже маячил золотой броневик, который стал для нас символом провала. Он был по-настоящему неубиваем. Его как будто специально создавали для такого тяжелого дня — для реальных военных действий на улицах людного города.
— Вот и они, Макс.
— Да я вижу… — сжал Макс зубы и попытался снова выйти на связь: — Микки, твою мать! Где ты, парень?! Ты слышишь меня?! — Но в ответ был только белый шум. — Мы уже подъезжаем к критической зоне. Если эти козлы покинут этот квартал, то это будет фиаско. Там уже начинается их территория, туда я не поеду, потому что это натуральное самоубийство. Там повсюду их люди. Поэтому или Микки сейчас обезвредит мексиканцев, или мы все упустим окончательно. Это будет полным провалом. Сущим кошмаром, — говорил Макс и давил на педаль газа, догоняя золотистый джип, но надеясь на помощь. Сжимала кулаки и я… — Где же этот чертов Микки?!
Внедорожник картеля прошмыгнул мимо последнего в квартале переулка и направился к своим на полном ходу. Мы вот-вот должны были проиграть эту битву. Схватку, в которой мы лишились машины, потеряли Асафу и отправили к нему Стеллу. Бой, в котором ранили Буча, а деньги банда так и не отбила. Макс поставил на кон абсолютно все и в итоге остался ни с чем. Он прекрасно это понимал и чувствовал вину перед остальными. Чернов проявил упрямство и послал всех на верную смерть, включая меня и самого себя. С минуты на минуту мы должны были въехать на вражескую територию, где нас изрешетят до последнего кусочка. В этом уже не было сомнений.
Но затем случилось то, на что так надеялся Макс — в самом конце квартала, прямо из-за угла, вдруг показался… танк. Нет, не бронированное нечто, не еще один крепкий орешек наподобие раздавленного перед этим лимузина. Поперек дороги выехал самый настоящий военный танк с развернутой в нашу сторону башней. Аккурат на нас смотрела внушительная пушка, и непобедимый слиток золота летел прямиком на этот танк, не успевая что-то сделать.
Всего одно мгновение — пушка наклонилась ниже, а Макс запрыгнул на тротуар всеми четырьмя колесами, чтобы не оказаться жертвой стрелка и…
Из дула вырвалась вспышка, а за ней прогремел и мощный взрыв. Танк выстрелил снарядом и попал им прямо под колеса едущего джипа: грянул впечатляющий «БУМ» — и обитель мексиканцев взлетела над дорогой. Машина почти сделала сальто, а затем жестко приземлилась на крышу, еще проехав по земле с десяток метров. И это был он — момент окончательной победы.
— Д-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — оглушил меня Макс криком радости. — ДА-ДА-ДА! ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДА!!!
— Прием, Макс, — послышался голос Микки из рации. — Я стрельнул по тем, что нада, да? Это ведь была та машина?
— Да, Микки, да, малыш! Это была та машина, именно та! ДА! Я тобой горжусь, пацан! Реально горжусь!
Даже Буч не мог остаться в стороне и хрипло сказал:
— Мы все же их прижали… чертовы ублюдки… хе… кхе…
— Как ты, мужик? — сжал Чернов руку Буча. — Еще держишься? Давай крепись, мы тебя подлечим… Будешь как новенький.
— Попытаюсь не сдохнуть, бро… Ты красава.
Макс вынул из пистолета магазин, но тот был пустой. В нем не было ни единого патрона.
— Что ж, — вздохнул он и вышел из машины. — Пора приступать к аресту. Я всегда мечтал это сделать…
59
Макс уверенно пошел к машине картеля — перевернутому джипу, из которого выполз один из мексиканцев.
— Ну что, сосунок, — прижал его Макс коленом к асфальту, чтобы надеть наручники, — нарушаешь закон, да?! Нарушаем?! Закон нельзя нарушать, говнина!
В этот момент с другой стороны тачки вылез еще один, и он был вооружен. Но Макс живо взял его на мушку и убедительно гаркнул:
— Брось оружие, щенок! Бросил на землю свою пушку! Живо!
Его вид впечатлял. Чернов был словно заправский коп в темных очках, с окладистой бородой и черными усами. Именно так, наверное, должен выглядеть истинный герой — доблестный полицейский, готовый подставить свою грудь под бандитскую пулю. Такой мужчина может скрутить в бараний рог целую банду и только потом вызвать подкрепление, чтобы отвезти бедолаг в полицейский участок.
Поэтому неудивительно, что бандит поверил угрозам и бросил на землю оружие. Хотя я знала, что ствол Макса не заряжен. Я понимала, как сильно он сейчас рискует, но не могла ничего сделать. Впрочем, я ужасно боялась покидать машину. После всего пережитого мне уже не верилось, что затея может кончиться благоприятно.
Но Макс надел браслеты на второго бандита и уложил его на землю, как и первого. После переворота и сильного удара об асфальт мексиканцы были не в себе, они вели себя, как сонные мухи — не могли понять, куда ползти и что сейчас происходит. В их глазах читался шок, а грубый усатый коп казался настоящим судным днем за все их тяжкие грехи. Макс вытаскивал их за шиворот одного за другим и зачитывал им права.
— Вы имеете право держать свой поганый рот закрытым. Потому что молчание — это ваше единственное право. Если я услышу от тебя хотя бы звук, то врежу по лицу вот этим пистолетом. Ты меня понял, мучачо?
Бандиты кивали и покорно ложились на землю. А в это время квартал наводнили люди — вокруг места аварии собрались десятки зевак, впечатленных шумом выстрелов и криками бесстрашного копа. Они подбадривающе свистели Максу и даже хлопали ему, приветствуя отвагу. Некоторые снимали все на телефон, чтобы выложить в сеть, как полицейский голыми руками и в одиночку обезвредил целую банду преступников. Людям хотелось заснять каждое движение офицера, поймать на камеру каждый щелчок браслета и как следует рассмотреть помятые лица арестантов.
Не знаю, понимал ли это Макс тогда, но в глазах людей он был героем. Ему хлопали. Им восхищались. Ему дарили восторженные улыбки. С ним пытались сделать сэлфи…
Но Макс просто хотел одного — завершить эту адскую аферу и отобрать награбленное.
Я же просто сидела в машине, зажимая рану Буча. Измотанная, напуганная. Вся в крови и копоти, как будто контуженный солдат с передовой, которого нашли в лесу — голодного и без оружия, не помнящего, кто он и откуда, что он забыл на этой жестокой войне.