— Босс! — сказал Асафа уже более громко. — Макс!
— Что?! — психанул Чернов. — Что еще, Асафа?!
— У нас гости. И их много.
— Что? Где?
— Сделай пару шагов и увидишь сам, — покачал Ас головой и стал набивать свой пистолет патронами.
Впрочем, когда я проследовала за Максом и сделала пару шагов, как говорил Асафа, то поняла, что эти патроны он оставлял, скорее, для себя, чем для врага. Потому что людей, приехавших на разборки к Максу, было слишком много.
Вся местность вокруг логова просто чернела от приехавших машин. Их были десятки. Преимущественно черного цвета. Большие, шикарные. Они подъезжали к двору фабрики и громко сигналили, моргали фарами. Вокруг ревели движки, воздух был наполнен желанием отомстить банде Чернова за оплеуху, которая так больно пришлась на откормленную щеку картеля.
Пока Стелла оперировала Буча, к нам подъехала роскошная белая машина. Сначала из нее вышли трое телохранителей с автоматами наперевес — они бесцеремонно взяли Макса на прицел, а затем из автомобиля появился и главный пассажир. К нам пожаловал сам дон Рамиро собственной персоной.
Пожилой мексиканец был одет в серые брюки прямого покроя и простую клетчатую рубашку. Он не был похож на человека, который управляет преступной империей. Но сомневаться в могуществе этого старика было глупо.
— Дон Рамиро? — вздернул брови Макс. — Какими судьбами? К чему вся эта серьезность? Здесь вам ничего не угрожает.
— Ты знаешь, почему я здесь, Максим, — качал тот головой, заложив руки за спину. — Ты даже не представляешь, как я зол на тебя, Чернов.
— Вы злитесь на меня? Но почему? Это все из-за отказа сотрудничать с картелем?
— Ты здесь живешь? — очертил Рамиро пальцем то, что Макс называл нашим логовом.
— Вроде того.
— Послушай, мальчик, еще полчаса назад я был занят важным делом. А из-за тебя мне пришлось все бросить и приехать в эту дыру… Я пересаживал в своем уютном саду куст розы… Знаешь, мне пару месяцев назад подарили новый саженец. Розовый куст. Хотя я не просил дарить мне розы, у меня и так полно хороших цветов — у меня есть целый сад, огромный сад, но он плотно засажен цветами… Но я ведь добрый, мне было жаль выбрасывать этот хилый кустик. Он был таким вялым и немощным. Я понимал, что если не создам ему благоприятных условий, если не выделю ему солнечный кусочек в своем саду, то он погибнет. Роза умрет, понимаешь? Она бы умерла, если бы я просто велел вкопать ее где-нибудь… на окраине сада, под забором, в каком-то неприметном углу… Ты понимаешь, Максим?
— Да, дон Рамиро. Я вас понимаю.
— Ну так вот. Эта роза… я сам лично выбрал для нее хорошее место, позволил садовнику расчистить место у фонтана и посадить там новый цветок. Он так и сделал — выкорчевал хорошо прижившиеся цветы и посадил эту злосчастную розу… Но шли дни, недели. Он поливал ее, удобрял, подрезал ее стебли, чтобы роза хорошо росла и дарила мне радость — просто радовала старика Рамиро своими бутонами, своей красотой. Ведь если я делюсь с растением своим садом, позволяю ему расти, то я жду хотя бы благодарности, не так ли? — Посмотрел он с укором на Макса. — Но эта роза — она все никак не хотела цвести. Что бы ни делал мой садовник, она так и не подарила мне цвет. Ни одного несчастного бутона в течение многих месяцев… А сегодня, когда я гулял в саду, то я ненароком наткнулся на эту розу, я имел неосторожность повернуться к фонтану, чтобы полюбоваться птицами, прилетевшими испить воды, сделал всего шаг назад и ощутил, как в мою ногу вонзились острые шипы… Они словно ждали этой возможности. Роза будто дожидалась, пока я повернусь к ней спиной, чтобы сделать мне больно. Представляешь, Чернов?
Барон тяжело вздохнул и многозначно покачал головой.
— Так вы… — решил Макс задать логичный вопрос, — вы решили пересадить этот куст?
— Что? — не понял дон Рамиро, уйдя в мир своих мыслей. — О чем ты?
— Вы говорили сперва, что занимались пересадкой розы. Сказали, что как раз полчаса назад пересаживали этот куст.
— А, да, — кивнул барон, — точно, спасибо, что напомнил. Я правда решил пересадить эту розу. Меня она так рассердила, что я взял лопату и выкопал ее своими руками. Я внезапно понял, что сделал ошибку. Этому кусту не место возле фонтана, он этого точно не заслуживает.
— Хм, и куда же вы решили его пересадить? Этот куст…
— Куда я его пересадил? Я его пересадил на мусорку, Максим, — ответил дон Рамиро и достал из кармана платок, чтобы вытереть руки после земли. — Только там этой розе и место. Очень жаль, что я не понял этого сразу. Но теперь она лежит именно там, где и положено — на куче старых веток и сорняков…
— Вы решили от нее избавиться? — спросил Макс, уже прекрасно понимая, к чему клонит рассказчик.
— Да, Чернов, это единственное, что я теперь могу с ней поделать… Завтра придет садовник и бросит ее в измельчитель веток. Он перемелит ее на кусочки и выбросит в мусорный бак. И мусорщики даже не поймут, что эти кусочки раньше были человеком…
От этих слов мои волосы стали дыбом. Мне хотелось верить, что я ослышалась.
— Наверное, вы хотели сказать «растением»? — уточнил Макс.
— У? — не понял Рамиро. Ну или сделал вид, будто это так. — А, да. Конечно… Конечно, я ошибся. Оговорился, — улыбнулся старик со смущением в голосе, — такое бывает в мои годы… Да… — Он немного помолчал и добавил: — Ты меня очень расстроил Макс. Очень расстроил. Мой племянник не может врать. А если то, что он мне рассказал — это правда, то тебе больше нет места в этой жизни. Мне придется поступить с тобой и твоей шайкой точно так же, как я сделал с этой чертовой розой… Теперь я вас уничтожу, вырву с корнем и измельчу на мелкие кусочки… Я думал, что ты нормальный человек, Чернов. Я ждал от тебя благодарности за мою щедрость. За мою доброту. Но вместо этого ты всадил мне в спину нож. Ты оказался змеей, которая обвила цветок и укусила за ногу. А знаешь, что делают с такими змеями? Им вырывают зубы и отрубают голову…
— Хм… — нервно улыбнулся Макс, понимая, как крепко он попал и как плотно сжимаются клещи. — И что теперь? Вы всех нас убьете? Думаю, раз уж вы приехали сюда в таком количестве, то просто так уже не отступите? Вы хотите моей смерти? Хотите, чтобы я отплатил за этот поступок? Хорошо — убейте меня и расчлените. Можете сделать со мной все, что вам захочется. Можете мучить меня, резать, жечь. Я к этому готов. Я готов нести за это ответственность. Это была моя идея, и за ее последствия отвечаю тоже я… Только не трожьте остальных. Они не виноваты. Виноват только я.
Дон Рамиро тихо улыбнулся таким словам и одобрительно похлопал Макса по плечу.
— Это похвально, мой мальчик. Похвально. Это поступок зрелого человека. Старик Рамиро это уважает и ценит. Так сказать мог только взрослый мужчина. Это и отличает мужчину от юнца — способность взять всю ответственность на себя. Что ж… Это сильный поступок. Но я все равно прикончу вас всех. До единого. И тебя. И твоих пособников. И особенно твою болтливую девчушку, — указал на меня барон. — Впрочем, как я уже говорил ранее, для этой милой леди у меня есть роль поинтересней. В моем борделе как раз освободилась комната… Предыдущая сучка не выдержала страстной любви и отдала свою душу богу прямо во время вязки…
Я стала пятиться к логову. Было ясно как день, что избежать расплаты не удастся. Они не зря сюда все приехали. Еще пара слов — и всем нам крышка.
— Так вы приехали убить нас? — задал Макс риторический вопрос.
Но дон Рамиро дал уклончивый ответ:
— Я не могу сказать тебе однозначно, Максим… Если ты спросишь меня, умрешь ли ты, то я отвечу — да. Конечно, я тебя убью, это даже не обсуждается… Но будет ли это сейчас, случится ли это сегодня? — будто спросил барон у самого себя. — Даже у розы есть призрачный шанс. Я ее выбросил на мусорку, и завтра она превратится в мелкие щепки. Но сегодня она еще жива. Формально. Но жива… У нее еще есть немного времени пожить. До завтра… Как и у тебя, Чернов… — Дон Рамиро сел в машину и добавил перед тем, как захлопнуть дверь: — Даю тебе сутки, Максим. За эти сутки ты должен убраться из города. Исчезнуть из него раз и навсегда. Я просто представлю, что тебя здесь не было… Но если ты этого не сделаешь, то через двадцать четыре часа я свяжу всех членов твоей банды и прикажу вас запихать живьем в измельчитель веток… Сперва ноги. Потом туловище… И так я буду делать до тех пор, пока не приготовлю фарш из всех твоих друзей. А последним я убью тебя… И запомни — если ты еще хоть когда-нибудь вернешься… ты или кто-нибудь из твоих шестерок — будь уверен, расплата будет жестокой. Помни об этом всегда.