Шофер отчаянно лавировал между молотом и наковальней, пытаясь при этом включить рацию для связи.
— Прием-прием! — кричал напуганный мужчина в белом фраке. — Прием! Как слышно?!
Лаура тоже решила внести лепту в общее спасение и достала из сумки телефон:
— Я наберу девять один один! Сообщу о нас копам!
Но внезапно случилось то, чего уж точно никто не ожидал. Включая нашего доблестного водителя, имя которого я так и не узнала.
Из люка в крыше синей машины высунулся чернокожий парень со странным оружием на плече. Это не было похоже ни на ружье, ни на автомат, ни на… базуку, как сказала бы Гвен. Он криво улыбнулся, прицелившись в передок лимузина, и нажал на спусковой крючок…
Возникла странная вспышка. Словно от фотоаппарата. А затем шофер убрал руки с руля и закричал нам очень громко через плечо:
— УБРАЛИ РУКИ ОТ ДВЕРЕЙ!!!
Послышался мощный хлопок, и по салону пронеслась ослепляющая молния. Было такое чувство, словно по машине ударил сильнейший разряд от какой-то супер-батарейки. Изо всех мониторов и выключателей полетели искры, вокруг металлических предметов вроде ручек и поручней возникла паутина лучей электротока. Мы будто пролетели сквозь атомный реактор, став мясом внутри огромной микроволновки.
Все резко вырубилось, включая телефон Лауры. Он сильно вздулся, как попкорн, и осыпал мое платье искрами.
— О боже, боже! — кричала Гвен. — Алиса, твоя фата! Твоя фата! Она горит!
Мои глаза уже были просто стеклянными. Я ничего не понимала и никак не реагировала на пожар. Поэтому Гвен взяла ситуацию под контроль и стала бить по ползущим языкам моим свадебным букетом. Уже было ясно как божий день, что этот предмет декора мне точно не понадобится.
Когда огонь погас, и Гвен перестала бить его бутонами цветов… все погрузилось в тишину. В салоне ничего не работало. Не было слышно ни двигателя, ни рации, ни клаксона. И даже тормоза не хотели работать после этого жуткого разряда. Машина, сотканная из микросхем и лампочек, безвольно катилась по асфальту, взятая в тиски налетчиками.
Я взглянула в сторону и столкнулась взглядом с девушкой. Она вела красную машину, направляя наш лимузин строго вперед. С невозмутимым выражением лица. С короткими черными волосами-кудряшками.
Незнакомка крепко держала руль и не сводила с меня глаз — как будто мы с ней были знакомы. Холодный жуткий взгляд… Но я не знала эту особу. И искренне не понимала, что ей может от меня понадобиться. Что могло нас связывать?
Наш роллс-ройс медленно скатился по холму и аккуратно уперся бампером в кучу строительного песка. Нас окружали высокие песчаные барханы какой-то заброшенной стройки. Вдали от центра и оживленных дорог, невесть в скольких километрах от ресторана, в который мы должны были приехать. В какой-то жуткой глуши, где тебя никто не увидит, где тебе никто не поможет. Никто не услышит твоих криков…
Просто идеальное место для надругательств.
8
Вместо свадьбы я приехала на заброшенную стройку, где меня поджидала хорошо организованная банда. Наш лимузин безнадежно заглох и стал недвижимостью в окружении гор песка и щебня. Машины преступников открыли свои двери, и из них показались сами хозяева. Первый — рослый черный парень с невероятно длинными дредами, он надел на голову нарочито белую шляпу с широкими полями и взвалил на плечо автомат. За ним показался сильно заросший брюнет в черной шапке — он надел на глаза защитные очки и достал из машины тяжелую электропилу для резки металла.
— Что сейчас будет? — спросила Гвен дрожащим голосом. — Они… они будут нас убивать?
— Или насиловать, — предположила Лаура и перекрестилась в последний раз: — Спаси меня, Всевышний, спаси от скверны. Пускай плохое уйдет, а облака расступятся пред солнцем.
Но облака и не думали расступаться. Вместо солнца к нам подъехала большая черная туча. Ее дверь распахнулась, и на улицу вышел он — высокий, широкоплечий бандит с татуировкой на лице. Его темные глаза были наполнены сущим злом. Он был похож на Сатану, который явился лишь для одного — чтобы забрать с собою душу молодой девчонки, что перед этим сильно согрешила. Он хотел разорвать на ней свадебное платье и уволочь в самый ад, на глубину преисподней.
— О боже… — прилипла к окну Лаура. — А это еще кто? Кто этот парень? Он просто… просто кошмар.
— Нет, — качала я головой и отказывалась верить в происходящее. — Так не должно было случиться! Не должно было случиться! Только не это! Нет! Водитель! Сделайте хоть что-то!
— Ну что я могу сделать? — оправдывался шофер, напуганный не меньше нашего.
Но я не собиралась входить в его положение и стала кричать истерическим криком:
— ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ ОТВЕЗТИ МЕНЯ НА СВАДЬБУ! К РОБЕРТУ! ОТВЕЗТИ МЕНЯ К НЕМУ! А КУДА ТЫ МЕНЯ ПРИВЕЗ?! ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ?!
— Спокойно, сеньора! Они до нас не доберутся!
— Да они уже до нас добрались, идиот!
— Мы… мы внутри бронированной машины. И… нас скоро отыщут и спасут.
— Кто нас спасет?! — рыдала я. — Ну кто?! Как?! Откуда им знать, куда мы делись?! Твоя рация сдохла! Все сгорело к чертовой матери! Вся твоя… супермашина превратилась в груду металлолома!
— Но у нас… — дрожали у водителя руки, — у нас есть маячок! Маячок! Передатчик, который поможет охране нас быстро отследить и найти! Даже в таком глухом месте! По спутнику! Да! Под капотом спрятан ДжиПиЭс-маячок! Бандиты не знают, что…
Но радость шофера быстро улетучилась. Потому что на самом деле «бандиты знали»… К капоту подошел парень с дисковой пилой и стал резать бронированный кузов, как консервную банку. Лобовое стекло осыпало фейерверком из оранжевых искр, а затем мы увидели, что бородач ловко достал из-под капота тот самый маячок. Он повертел его в руках с довольной ухмылкой, а затем положил на капот и жестоко раздробил молотком.
— НЕТ! — не сдержалась я, понимая, как тают на глазах любые шансы на спасение. — Нет… почему так? Почему все именно так?
Но реальность была сурова.
Татуированный парень из черной машины снял с себя кожаную куртку и бросил на сиденье. Его голое, покрытое шрамами и татуировками, тело будто говорило: «Я машина для убийств. Я сама смерть и боль, я заставлю тебя страдать и погибать, пока где-то сверху ты будешь слышать адский смех»
Он молча обошел машину, даже не глянув в нашу сторону, и открыл багажник. Там его руки что-то долго искали, глаза никак не могли выбрать оружие. Но затем на небритом лице возникла жуткая улыбка, звериные глаза сверкнули и с трепетом осмотрели топор.
— О господи! — взвизгнула Гвен. — У него топор! Топор! О боже! Он взял в руки топор! Топор! И идет прямо к нам!
— Не бойтесь, — успокаивал водитель, — топором наши стекла не пробить. Это исключено. Тут целых десять слоев. Их даже пули не берут. Иначе бы они давно уже выстрелили и забрались в салон. Он… он просто хочет вас запугать, вот и все. Сохраняйте спокойствие.
Но сохранять спокойствие, глядя на грозную фигуру у самого окна, было просто невозможно.
— Он смотрит на нас, — едва держала себя в руках Лаура. — Смотрит прямо на нас. Он… он…
— Он смотрит на тебя, Алиса, — заметила Гвен. — Он смотрит прямо на тебя.
Поймав его взгляд, я затряслась от животного страха, будто ощутила эти покрытые чернилом руки у себя на горле. В тот момент мои нервы окончательно сдали, превратив меня в психопатку.
— НЕТ! — билась я в конвульсиях и отползала в другой конец сиденья. — УХОДИ! УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ! А-а-а-а-а-а… — я спряталась за Гвен и надрывно рыдала, осознав, что выхода нет.
Парень был весь покрыт татуировками. Отдельные слова, цифры, портреты, кресты — все это говорило о многом. И даже лицо бандита украшали набитые знаки. На его щеке застыла жуткая черная слеза, а над бровью красовались три шестерки — число зверя. Но и без этого внешность нападавшего сковывала ужасом.