Кажется, я прикусила язык, потому что во рту ощущался привкус крови. Я вжала голову в плечи, ожидая гнева своего будущего мужа. Вот сейчас он от меня откажется, и когда гости покинут дом, дедушка выведет меня на задний двор и с большим удовольствием пристрелит.
Не дождавшись ответа, мой жених повторил свой вопрос.
— Эмбер, — его голос прозвучал жестко и требовательно. — С тобой все в порядке? Ты ушиблась?
Ушиблась.
Я едва заметно качнула головой. Какая ему разница. Но глаза альфы внезапно расширились.
— У тебя кровь, — выдохнул он.
И все в гостиной внезапно замолчали, как будто их просто выключили.
— Моя невеста пострадала, — жестко произнес Ларсон, и мое сердце с силой стукнулось о ребра от страха. Что он предпримет? — А вы смеете кричать на нее и сыпать обвинениями?
Только после этого я заметила, что новая нарядная рубашка моего жениха была залита вином. Алое пятно расползлось на животе, как след крови. Мое собственное платье тоже было испорчено. Какой-то из бокалов, видимо, отлетел и в мою сторону, и на подоле все было в бурых брызгах. Пол и ковер были в алой жидкости и осколках. Я закрыла глаза и замотала головой в отчаянном желании развидеть все это. Луна великая, это настоящая катастрофа. И от наказания меня уже ничто не спасет.
— Думаю, на этом мы закончим церемонию помолвки, — альфа Ларсон неожиданно крепко сжал мою ладонь. — И приступим к свадьбе. После этого я немедленно заберу Эмбер к себе домой.
Я судорожно вдохнула, не веря собственным ушам. Но мой жених был совершенно серьезен, и дед очень быстро это понял. Он несколько мгновений смотрел на Ларсона, потом медленно кивнул.
— Эмбер, иди переоденься в свадебное платье, — приказали мне. — Проведем церемонию немедленно.
И тут я осознала страшное.
Свадебное платье по традиции шила мать невесты. У меня матери не было. Соответственно, платья тоже.
И почему я раньше об этом не подумала?
— Поторопись, Эмбер, — с нажимом произнес дед.
А я беспомощно смотрела на Ларсона и не могла произнести ни слова.
— Что не так? — нахмурился мой жених. Его рука соскользнула с моей талии.
— У меня нет свадебного платья, — с трудом выдохнула я и втянула голову в плечи, ожидая его реакции.
Жених несколько мгновений смотрел на меня в полном изумлении, а потом неожиданно усмехнулся.
— Ну и бездна с ним, со свадебным. Хоть какое-нибудь красивое есть?
— Есть, — выдохнула я.
— Вот его и надень.
— Хорошо.
У меня будто крылья выросли. Легко миновав осколки, я выпорхнула из гостиной. За дверью оказалась Кайли. Скрестив руки на груди, она смотрела на меня из-под сведенных бровей.
— Ну что, кузина, опозорилась? — спросила она ядовито.
И тут до меня дошло, что я не сама по себе упала. Кто-то, скорее всего, наступил на шлейф моего платья, и из-за этого я запнулась и не смогла сделать шаг. Кровь вскипела от злости, но у меня не было времени на обвинения и выяснение отношений. И, к счастью, мне осталось совсем недолго прожить в этом доме.
Не удостоив завистливую родственницу ответом, я прошла мимо нее и без приключений добралась до своей комнаты. Там в шкафу у меня висело платье, купленное для бала дебютанток, на который я так и не попала. Только сейчас меня посетила мысль, что это тоже могло произойти из-за козней Кайли.
Преисполнившись жёсткой злости, я почти что сорвала с себя пышное платье, которое принесла мне тётя Таша. Не порвалось оно только чудом, и я с трудом подавила желание растерзать его на месте, выместив всю свою ярость, но меня останавливало то, что внизу ждал альфа Ларсон. Он был готов увезти меня отсюда в тот самый миг, как только наш союз будет запечатлён на официальной гербовой бумаге.
Я буду счастлива. Им всем назло. Нас с Ларсоном связала связь истинной пары, а она — священна. И даже если я не окажусь альфой, он не сможет отказаться от меня.
И он никогда — никогда! — не будет принадлежать Кайли, как бы она ни рвалась из кожи вон.
Улыбка коснулась моих губ, несмотря на боль в разбитой губе. Оставшись в одном лишь шёлковом пеньюаре, я приблизилась к зеркалу и промакнула кровь платком. Вид был безнадёжно испорчен, но альфу это не волновало.
А значит, не должно было волновать и меня.
В комнату молча вошла Мария с небольшим тазиком тёплой воды. Она помогла мне умыться, припудриться и осторожно, чтобы не испачкать, надеть моё платье. Оно было гладким, струящимся, смелого алого цвета. Почему-то я была уверена, что Ларсон оценит его.
— Позвольте, — Мария открыла крошечную коробочку с мазью и помазала ею мои губы. Их нещадно защипало.