Альрик лишь закатил глаза и пожал плечами, вприпрыжку отправившись куда-то вглубь зала, а Мия, на ватных ногах, пошатываясь и моля Бога о том, чтобы слова малыша оказались шуткой, медленно заковыляла к лекарше: только она могла сейчас развеять её сомнения.
* * * * *
— Живо обыскать здесь всё! — рявкнул один из наёмников, осматриваясь по сторонам и упустив из виду сбежавшего Свенельда. — Он не мог далеко уйти, не найдёте — лично вздёрну каждого на виселице!
Кучка из "солдат удачи" распалась, словно рыбий косяк, и каждый из приспешников Инга Трёхпалого кинулся шарить по оставленным жителями домам и тёмным углам переулка. Сам же главарь отряда, уловив в полумраке блик от отразившей далёкие сполохи огня стали, поспешил за этим знаком.
И он стал первым. Мгновением ранее он преследовал Свена, как вдруг сейчас сам стал его добычей: светловолосый викинг выпрыгнул из-за кучи бочек и сбил его с ног размашистым, тяжёлым ударом кулака.
Серебряная молния сверкает в ночи — и бедро негодяя разрезает острый меч, оставляя на нём кровавый след в форме полумесяца. Окраины Эгерсунна пронзает истошный, полный боли вопль.
И крик этот привлёк ещё пару наёмников-двойняшек, поспешивших в сторону источника звука. Практически одновременно близнецы метнулись к светловолосой фигуре с мечом, но та непринуждённо отпрыгнула в сторону, отчего братья столкнулись друг с другом и ударились головами. Этого финта было достаточно, чтобы разобраться с ними.
Первый из двойняшек, которого Свенельд рубанул клинком по диагонали от левого плеча до правого бока, скорчился от боли, проковылял несколько шагов и обессиленно рухнул на нагромождение из бочек. Второй, отведав сначала кулаков викинга, получил рукоятью меча в висок — и, бездыханный, медленно сполз по стене вниз, оставшись навсегда в луже масла, разлившегося из опрокинутых кубышек.
Главарь отряда голодранцев, попытавшись подняться на мелко дрожащих руках, поскользнулся на тёмно-жёлтой жидкости и упал. Всё, что он сейчас мог предпринять — это предупредить показавшихся в переулке соратников, выскочивших из пустующей лачуги, где Свенельда не оказалось.
— Скегги, Синдри! — закричал он, пробуя в очередной раз встать и чертыхаясь из-за раны на ноге. — Он справа!
Синдри — воин с ножом — развернулся, но недостаточно быстро. Получив пару ударов кулаками от Свенельда, он разогнулся, бросился на него с занесённым над головой кинжалом — и тут же заслужил третий — прямиком в глаз.
Свенельд хватает противника за волосы, резким движением скользит клинком по шее, перечёркивая кадык алой линией по горизонтали, и швыряет его в то же нагромождение бочек. Раненый мерзавец, первым столкнувшийся с братом Сигурда, с трудом удерживается от того, чтобы вскрикнуть — его товарищ по оружию, хрипящий и почти безголовый, приземляется поблизости и пучит на него свои теряющие блеск жизни глаза.
Куда хитрее оказался Скегги. Как и положено обладателю такого имени (2), вооружённый боевым топором пройдоха атаковал сзади и пнул Свенельда по лодыжке — во всех смыслах низко. Блондин, размахивая руками, чудом не потерял меч и равновесие; соперник же обрушил на него удар секиры, который хордаланнец блокировал — два металлических орудия скрестились с громким лязгом.
— Пинаться любишь? — стиснув зубы — ему с колоссальными усилиями удавалось сдерживать натиск этого мускулистого прихлебателя Инга, спросил Свенельд и ответил симметричным ударом коленом прямиком в живот.
— Кхх... — донёсся с губ громадины стон, но он устоял на ногах и схватил блондина за правое запястье. Словно вытряхивая от пыли шерстяное одеяло, наёмник бросил светловолосого викинга плашмя на землю. Затылок Свена от ушиба пронзает сильная боль — будь русая шевелюра с косами лысиной, столкновение такой силы наверняка бы оставило его без сознания.
Слава богам и семени Атли, в роду которого никогда не было плешивых мужей!
— Ху! — самый мощный из отребья Трёхпалого заносит топор над Свеном, на что последний отчаянно тянется к беспорядочно разбросанным вокруг кубышкам.
Бам!
Лезвие в щепки рассекает бочонок, и от удара чудовищной силы обоих мужчин обдаёт брызгами густого растительного масла и острыми деревянными щепками. Рассечённый пополам железный обруч летит прямо в лицо Скегги, и он заслоняет от него лицо свободной рукой.
Зря.
Секира выпадает из его хватки вместе с самой отрезанной мечом кистью — теперь наёмник вопит от боли, подняв хлыщущее алой жидкостью предплечье, перерубленное чуть выше предплечья. Во второй раз клинок Свенельда вонзается ему в бок и, прокрутив саксонскую сталь внутри плоти противника по часовой стрелке, покрытый каплями пота, масла и крови аскеманн вытаскивает его из поверженного врага и вытирает лоб ладонью.
Взгляд его цепляется за последнего из последовавших за ним наёмников, что лежит в луже и неслышно лепечет что-то сухими губами.
— Как тебя зовут, падаль? — спрашивает у него, прикрикнув, Свенельд.
— Гга-рди...
— Отец выбрал для тебя верное имя, Гарди (3), — услышав звон мечей, доносящийся с главной улицы, зашагал туда Свенельд, на усталом лице которого появилась улыбка.
Снаружи уже началась самая настоящая резня: замеченный им издалека отряд Сигурда и Ульва подоспел сюда минутой ранее.
Наёмники и викинги набросились друг на друга с громким рёвом и рыком, будто цепные псы и затравленные медведи. В ночном воздухе засвистели клинки, заполнившие ночной воздух песнями стали и крови.
Затем к ним присоединились звонкий лязг металла, глухие удары по плоти, треск костей, стоны и хрип. А потом наёмники Инга принялись вопить и погибать один за другим.
Йохан, вырвавшийся из хватки пронзённого копьём Ульва негодяя, поблагодарил друга коротким кивком, пока его отца спас от пары детин Сигурд. Вооружённый сразу двумя топорами, со взъерошенными тёмными волосами, ярл Хордаланна сейчас напоминал охваченного звериной яростью тролля, а не человека.
Из клубка столкнувшихся в пылу битвы воинов он выхватил за шкирку потерявшего свою шаль бастарда, швырнул его спиной в ближайшую стену и смерил взглядом, от которого кровь стыла в жилах.
— Трёхпалый!!!
Негодяй с уродливыми руками сдавленно вскрикнул, согнулся и рухнул на бок, вставая и пошатываясь на месте. В его глазах отражался превратившийся в живое воплощение отмщения и смерти ярл, который словно восстал из мёртвых, дабы наказать его за все прегрешения.
— Си...гурд? — выпучил глаза Трёхпалый и нервно, истерически захохотал. — Живой? Живой... Живой!
— Ты, крысёныш, без своих стрел и отравы и минуты не продержишься в бою против меня!
— Проверим? — издевательски показал язык темноволосому бастард и достал из складок своих одеяний гасило (4), которым начал быстро вращать над своей головой.
Сигурд бросился на мерзавца, но Трёхпалый на удивление быстро прыгал и вертелся пронырливым хорьком, уворачиваясь от его тяжёлых ударов и стараясь затеряться в гуще боя. Ярл Хордаланна, не видя препятствий, делал выпады, без передышки рубил перед собой всё отребье бастарда. Смышлёные наёмники отступали, глупые — падали замертво.
Варди размашистым ударом меча прикончил ещё одного "солдата удачи", запыхаясь от усталости — всё же в его годы такое давалось сложнее. Йохан размозжил дубиной голову оказавшегося за спиной одного из дружинников Ульва голодранца, сам племянник Гуды тем временем пожал руку вышедшему из переулка Свену.
— Ульв! — тяжело дыша, выкрикнул Инг, которому всё сложнее стали удаваться увороты от боевых топоров соперника. — Ульв... Стрела... Которой я убил твою тётку-змею — это была идея того, с кем ты сейчас бок о бок сражаешься. Сигурд, ярл Хордаланна — он это придумал!
— Сигурд?! — медленно обернулся Ульв, глаза которого начали наливаться кровью. — Сигурд!
Бросок — и брат Свенельда, которого апперкотом сражает прямо в рану от стрелы эгерсуннец, падает на землю, а зачем на него бросается племянник Гуды: они, как два сцепившихся в драке мартовских кота, принимаются кататься по пыльной улице и обмениваться пинками, укусами и ударами кулаков.