— Нас... никто не потревожит? Нужно сказать Бьорну, чтобы ни...
Он заставляет её замолчать, прижимая толстый большой палец к мягким губам, качает головой в ответ на вопросы и расплывается в улыбке.
— Тссс, — смотрит он ей прямо в глаза, заставляя ноги подкашиваться несмотря на любые доводы разума. — Не нужно лишних слов, Мия.
— Мне нравится, — делает она небольшую паузу, чувствуя, как дыхание перехватывает. — Мне нравится, как моё имя звучит в твоих устах.
— Ты по-прежнему удивительно невинна и чиста, оставаясь храброй чертовкой, — бормочет он, обхватывая ладонями лицо девушки и пристально глядя на неё. — А я хотел бы почувствовать на моих устах тебя, Мия. Как свою женщину. Как свою законную жену.
Он приближается настолько, что носы обоих соприкасаются, его борода щекочет тонкую кожу на шее Мии, её руки нервно пытаются найти для себя место, прежде чем оказываются на могучей груди — как раз в тот момент, когда их губы встречаются.
Она ожидала страстного, хищного поцелуя, но вместо этого получила лишь скромное прикосновение его губ к её собственным — словно молчаливую просьбу о большем доступе, который бывшая невольница мгновенно предоставляет ему, отвечая на лобзания тихим стоном и прикусывая нижнюю губу викинга.
Сигурд запрокидывает голову назад... и хватает её на руки, вместе с добычей оказываясь в деревянной ванне с тёплой водой. Точно такой же — тёплой, влажной и жаждущей стать пристанищем для этого мужественного тела — была сейчас и Мия.
Хаотичный хоровод мыслей в голове твердит, что всё происходящее неправильно, и она делит ложе с детоубийцей и узурпатором. Быть может, и так — но он её муж, и согласно всем писанным и неписанным законам в первую брачную ночь ей следует стать его.
Опускаясь под воду, его руки обвиваются вокруг верхней части бёдер девушки, с легкостью он хватает и приподнимает приёмную дочь Варди, усаживая на бортик ванны. Разгорячённое, слегка покрасневшее от желания лицо девушки теперь на одном уровне с его — и поцелуи становятся глубже и страстнее. Оба поглощены безудержным желанием, которое копили друг другу, и теперь клубок из всех этих противоречивых эмоций — ненависти, обиды, сладострастия, нежности и непонимания — распутывается так же, как косы Мии, в руках мужчины превращающиеся в распущенную шевелюру.
Норвежец вдыхает аромат волос девушки и спускается ниже, к шее, покрывая её мелкими и крепкими поцелуями. Дыхание бывшей рабыни сбивается и она отчаянно пытается сдержать волну возбуждения, когда сильная мужская рука проскальзывает между их телами, следует дальше и по-хозяйски раздвигает её ноги. От шеи он перемещается назад, ко рту, лаская его изнутри своим языком, а кончики пальцев принимаются дразнить и поглаживать женскую плоть там, внизу.
Мия ощущает нестерпимый жар и покалывание внизу живота, где-то в глубине бёдер, в то время как один из пальцев Сигурда проникает в её лоно и начинает играть на нём, словно на струнах лютни (1). Внутренние стенки девушки трепещут от его прикосновений, большой палец ярла медленно скользит внутрь и наружу, сгибая костяшки пальцев взад и вперёд, а ненасытный рот всё никак не может утолить свой голод и с удвоенной силой целует её, словно стараясь выпить до дна этой ночью всю молодость и красоту молодой супруги.
По телу бывшей невольницы пробегают искры, когда к большому пальцу добавляется и указательный. Тихий возглас блаженства, сорвавшийся с её губ, позволяет его перстам увеличить напор — те скользят, кружат и подталкивают, раскрывая её изнутри, тыльной стороной ладони Сигурд прижимается к чувствительному маленькому комочку и медленно проводит по нему шершавой, толстой кожей.
Именно это действие заставляет Мию оторваться от поцелуя и прикусить губу со слезами на глазах. На мгновение переполнившие её страх, стыд и желание начинают бороться друг с другом, но лишь пока темноволосый ярл не откидывает её тело назад.
Его ненасытный рот перемещается к небольшой, аккуратной груди, по очереди облизывая и посасывая каждый из сосков. Она умоляюще смотрит на него и томно стонет, словно мифическая сирена, и пальцы оставляют её жажудшее лоно — но только для того, чтобы заменить их на что-то куда более весомое. Взяв своё длинное, загнутое кверху орудие, Сигурд сначала прижимает его к ажурным влажным складкам, дразня супругу и смазывая прозрачной жидкостью, сочащейся из него, прежде чем выровняться со входом в пещерку и начать медленно толкаться. Девушка извивается, когда навершие мужского органа входит внутрь, а затем... затем она сама подаётся навстречу так туго заполнившей её пустоту плоти норвежца и широко раскрывает глаза.
— Я не Трёхпалый и не причиню тебе боли, по крайней мере — пока ты сама не попросишь, — шепчет он, проявляя поразительную мягкость для такого огромного, подавляющего одним своим видом варвара. — Дай мне несколько мгновений, и я заставлю тебя замурлыкать и просить добавки.
Мия нисколько в этом не сомневается и с полными слёз счастья глазами кивает ему; ногти невольницы впиваются в его толстые плечи, когда она старается расслабиться и вновь ощутить постепенно заполняющий её стержень, который входит до упора, касаясь её чувствительного дна, а затем так же неспешно выходит наружу.
Толчки становятся более уверенными и глубокими, но Сигурд никуда не торопится, словно наслаждаясь тем, как глубоко, без остатка он с каждым движением становится вместилищем для красавицы-германки и помечает свою новую территорию, как принадлежащую лишь ему. Мия и вовсе проваливается в небытие, всё её существо сейчас сосредоточено лишь в одном месте — вокруг ярла, который стал твёрдой и дарящей блаженство осью, вокруг которой вращается её мир.
Спустя несколько минуту она открывает веки и томным, с поволокой взглядом смотрит на рычащего от удовольствия мужчину.
— Пожалуйста...
Сигурд намеренно останавливается и заглядывает ей прямо в глаза, провоцируя на то, чтобы она сама произнесла это и окончательно капитулировала перед ним.
— Пожалуйста... Сильнее. Прошу тебя... — Мия умоляюще смотрит на него с влажными от слёз глазами и слегка приоткрывает рот, хватая им воздух, которого ей так не достаёт. — Прошу! Пожа...
Ярл не даёт договорить — его губы жадно припадают ко рту Мии, а сам опускает девушку в воду и проникает внутрь, заставляя воду выйти за края ванны и расплескаться по полу. С каждым толчком по её бёдрам и позвоночнику пробегает подобный молнии электрический разряд, а ногти царапают широкую спину викинга и впиваются в его кожу всё глубже и глубже. Дочь Варди извивается под его телом, похожим на произведение искусства, затем она перемещает свои руки на его ягодицы и, обхватив их, сама помогает мужчине увеличить темп и напор.
Тело Сигурда такое сильное, такое тяжёлое, что она, кажется, вот-вот растворится под его мужеством и растает подобно восковой свече от пламени огня. Сделав своё сладострастие ещё острее и ярче, девушка старается сомкнуть бёдра, отчего всё чувствуется в разы сильнее.
— Быстрее... пожалуйста!
— Я же говорил, что тебе понравится, — короткий раскат смеха сотрясает грудь мужчины, который припадает к её груди и слегка прикусывает алый сосок.
Зарычав, словно лев на охоте, он вонзается в бывшую рабыню с теми самыми скоростью и натиском, которые она так страстно желала. Вся Мия превращается в трепещущую плоть, напряжённую, возбуждённую и скользкую от соков, вместе с которыми ускользает и контроль. Она перестаёт сдерживаться и стонет громко и часто, аккомпанируют этим звукам влажные шлепки тела мужчины, которое ударяется о её бёдра.
Сигурд и сам будто сходит с ума: он неистово ныряет внутрь, навстречу тугим объятиям горячего розового бархата, которым он обтянут, его орудие с каждой секундой становится ещё больше и раздувается, окончательно заполняя внутренности и не оставляя никакого пространства для сомнений или стыда, которые он вытесняет своей пульсирующей плотью.