Повернуть голову сил не было, но в боковое зеркало Ирина увидела, что малыш цел и невредим. Стоял и ревел от страха, к нему подбежала плачущая мать и увела в сторону.
Ирина откинулась на сидение и на несколько секунд отключилась, зависнув в какой-то невесомости. Когда пришла в себя, вокруг машины уже собрались люди, со всех сторон что-то кричали и стучали в окно. Нажала на кнопку, и стекло поехало вниз, вместе со свежим воздухом в салон ворвался голос Шугарева:
— Кто этот урод?!
Крупная дрожь прошла по телу Ирины, а дыхание замерло в груди. Осознание накатило стремительной волной, обескуражив окончательно. Тот ребенок — сын Алены, а урод, чуть его не сбивший, — она сама. Ужасная ситуация, дикая, бесчеловечная, но выйти из машины и хотя бы извиниться сил не осталось.
В поле зрения опять появился Волков, что-то кричал, требовал от нее и от сержанта, но Ирина уже не слушала. Просто закрыла окно и, вырулив из снега, нажала на газ. Понимала, что поступает по-свински, но по-другому просто уже не могла…
Глава 4
— Че ты творишь? — прорычал Стас, глядя вслед удалявшейся машине и ощущая стремительно нараставшую ярость. Готов был рвануть следом за ней, чтобы проконтролировать, но не позволил себе сделать ни шага, зарубая на корню все благородные порывы. Еще не хватало за юбкой бегать. Ирина отказалась от его помощи, жестко поставив на место, значит, пусть разруливает возможные проблемы сама. Он и так позволил ей слишком много. Даже стерпел пощечину, хотя любой другой вправил бы мозги, а ей не смог.
При воспоминании об этой нелепой сцене ухмылка невольно скользнула по губам. Смешная такая, руку, наверное, отбила сильнее, чем ему больно сделала, но задела, коза! Зацепила за живое, проехавшись катком по самолюбию. Стас сильнее стиснул зубы и глубоко вдохнул морозный воздух, остужая внутренний пожар. Все забыть и не вспоминать — лучшее, что мог сделать, но отчего-то на душе скребли кошки.
— Убрать здесь все, — рявкнул он на сержанта возле КПП и направился к зданию отдела. Его ждало ночное дежурство.
Около лестницы стоял Шугарев, видимо, со своей новой бабой и ее сыном, которого Ирка чуть не задавила. Ситуация, конечно, идиотская… Да просто трешовая, но Стас очень надеялся, что Дима не станет раздувать конфликт. Тем более доработать ему осталось всего ничего. Да и не добьется ничего, сам виноват.
— Дим, все в порядке? — решил все-таки уточнить Стас и остановился возле них. С Шугаревым они никогда не были друзьями, скорее, даже наоборот, но сейчас это уже не имело никакого значения.
— Да, обошлось… — ответил Дмитрий, многозначительно глядя в глаза, и протянул руку. — Спасибо.
— Ну бывай… — усмехнулся Стас и направился в здание.
Невольно сравнивал двух женщин и отчаянно не понимал, как Шугарев мог так поступить. Эта бледная моль и рядом не стояла с Ямпольской. Разные, как лед и пламя. Что, не справился со строптивым характером и нашел себе попокладистей? Идиот. Такую бабу упустил…
Перед глазами вновь предстала сцена в ее квартире. Соблазнительные изгибы идеального тела в обрамлении ярко-рыжих прядей, хриплые стоны и горящие от поцелуев губы. Дыхание внезапно перехватило, а по телу прошла крупная дрожь, сосредоточившись внизу живота и вызывая эрекцию. Ирина, даже с руками, закованными в наручники, вроде бы униженная и подчиненная, смотрела на него, как королева… В глазах презрение, пустота, ненависть, но царственность и гордость тоже. Нет, она не баба и не телка. Она — женщина, и он, к своему неудовольствию, осознал, что отчаянно желает ее.
Стас шумно выдохнул и поспешил скрыться в своем кабинете. Опустился в кресло и придвинул к себе стопку отчетов, надеясь закопаться в работу и прогнать из головы ненужные, опасные мысли.
Какое-то время это ему даже удавалось, но надолго терпения не хватило. Тишина, царившая вокруг, давила на уши и сводила с ума, а надежда на то, что начнется какая-то движуха, таяла на глазах. Куда попрятались все гопники из района? Неужели никто не жаждет отхватить свой кусок жести?
В груди непривычно свербило, а тревожные мысли все плотнее роились в сознании. Отшвырнув надоевшие бумаги в сторону, Стас поднялся и, размяв затекшие мышцы, подошел к окну. Долго всматривался в темноту ночи и чувствовал себя как-то странно, нервозно и неуютно. Не понимал, чего хотел в данный момент: выпустить пар и скопившийся негатив на очередном ублюдке или забить на все и, налив себе виски, просто растечься по креслу и не шевелиться.
В кабинете стало слишком душно, стены давили со всех сторон, и не хватало воздуха. Стас осознавал, что медленно сходит с ума. Подхватив куртку, решил выйти на улицу и едва не столкнулся в дверях с дежурным, вломившимся в кабинет без стука.