— Слишком мало таких одаренных, — послышался неподалеку голос молодого темноволосого кхассера.
Доминика, стоявшая рядом с ним, тут же прошипела:
— А ты Тиану свою позови.
Он страдальчески поднял взгляд к потолку:
— Ты мне до конца жизни будешь ее припоминать?
— Вот еще, — фыркнула девушка и сердито отвернулась.
Эта картина вызвала у Мелены грустную усмешку.
Грозный кхассер и сильная целительница — а спорили, как обычная молодая пара. Глядя на этих двоих, Мелена как никогда четко поняла, что не звери они и не прокаженные, как веками считали в Милрадии. Они такие же. Сильные, смелые, верные. Защищают то, что дорого и готовы жизни отдать ради благого дела. Слишком долго подлая ложь жила в людях по эту сторону границы, отравляя ненавистью их сердца. Пришло время исправлять.
После совещания Маэса не отпустили. Сразу десяток кхассеров подступили к нему с вопросами, а Мелена, не привлекая к себе внимания тихо вышла в коридор. Никто не пытался ее остановить, и она уже прикидывала, как бы добраться до Эссы, как вдруг позади раздался строгий голос:
— Куда собралась?
Мел с досадой скрипнула зубами и обернулась. За ее спиной, сложив руки на груди, стоял песчаный кхассер.
Врать смысла не было, поэтому Мел пожала плечами и коротко ответила:
— Я хочу навестить племянницу.
— Позже. Идем со мной, — Хасс был непреклонен, и Мелене не оставалось ничего иного, как отправиться следом за ним.
Всю дорогу они молчали. Хасс даже ни разу не обернулся, а Мелена угрюмо прожигала взглядом его спину и с каждым шагом мрачнела все больше и больше, потому что когда они спустились на первый этаж и свернули в один из узких коридоров, стало очевидно, что кхассер ведет ее в темницу.
Песчаный ее всегда ненавидел и настаивал на том, чтобы ее посадили под замок. Что ж, кажется, его мечты сбылись.
Возмущаться не было ни сил, ни настроения, отбиваться и сбегать — не имело смысла. Она здесь одна, кругом воины и кхассеры. Один короткий приказ — и ее скрутят, как беспомощную девицу.
И вот ради этого она вернулась?
Стало неожиданно неприятно и горько. Ощущение опоры, которое еще недавно окружало ее надежным коконом, безвозвратно рассыпалось, оставив после себя только горечь разочарования.
А чего она хотела? Признания? Сочувствия? Тепла? Кажется, у судьбы не хватило для нее таких подарков, зато с избытком оказалось одиночества и пустоты.
В тюремные подземелья вели узкие каменные ступени. Раньше, в прошлой жизни, Мел миллион раз спускалась по ним чтобы устроить допрос или проверить тучного тюремщика, любящего вздремнуть за работой. Теперь же она спускалась как пленница, без единого шанса на свободу.
Песчаный мог радоваться. Если что-то и могло зацепить ее и причинить боль, то это случилось именно сейчас, после возвращения.
Спустившись на первый уровень, Хасс толкнул тяжелую дверь. Она со скрипом отворилась, обнажая холодное нутро каменного мешка.
— Прошу, — сделал приглашающий жест рукой.
На секунду, захлебнувшись ядовитой горечью, Мел позволила себе прикрыть глаза.
Дура. Разве прошлое не научило ее рассчитывать только на себя и не ждать от других чего-то хорошего?
Силой воли она заставила себя собраться и уверенно перешагнуть через порог. По крайней мере это первый уровень.
Она-то Хасса отправляла в самый низ, туда, где холодные камеры тонули в непроглядной тьме. Так что ей еще повезло. Тут светлее всего, потому что под потолком есть узкие, затянутые частой решеткой окна, и воздух не такой затхлый, как в остальных подземельях. И сбежать отсюда гораздо проще.
Размышляя о том, что делать дальше, Мелена зашла внутрь. Ненужные эмоции уже были посажены на цепь, сожаления — выброшены за ненадобностью, холодная ярость стала щитом и главной движущей силой.
Она выберется отсюда! И теперь уже наверняка уйдет на острова, и никакие романтические бредни и бестолковая тоска ее не остановят. Лучше быть одной и не на кого не оглядывается, чем вот так.
Хасс тем временем подвел ее к камере, и только тут Мелена поняла, что они здесь не одни. В самом ближайшем закутке на узкой койке, с головой спрятавшись под тонкое одеяло, кто-то лежал.
— Подъем! — голос кхассера был глухим и отчужденным.
Одеяло вздрогнуло и зашевелилось. Один его край приподнялся и оттуда показалась чья-то чумазая физиономия. Мел не могла рассмотреть, кто скрывается в тени, до тех пор, пока пленник не сел. Вернее пленница.