— Уходишь?
Мел скрипнула зубами. Этот кхассер выводил ее из себя одним своим самоуверенным видом и голосом, в котором так явно сквозили пренебрежительные ноты.
Не оборачиваясь, активировала ошейник, тут же услышав за спиной злое шипение.
— Еще вопросы будут? — спросила, равнодушно пристегивая верную плеть к петле на поясе, — Нет? Я так и думала.
Рядом с ним было сложно — слишком сильная аура, слишком много ярости, закованной в человеческом обличии. Мелена и рада бы не замечать его, но это было невозможно. В его присутствии даже воздух казался острым и искрящимся, как во время грозы.
— Если в мое отсутствие, попытаешься сбежать — тебе конец, — жестко сказала она, — понял? Не разочаровывай меня, котик.
От столь пренебрежительного обращения взгляд кхассера стал еще более хищным. Зверь шумно втянул воздух, потом выдохнул, успокаиваясь, и Мел отрешенно подумала о том, как ему, наверное, сложно держать себя в узде. Как его ломало от того, что посадили на цепь и обращаются, словно с самым ничтожным рабом. От этого было еще приятнее осознавать свою власть над ним.
Несколько часов она потратила на привычный обход, проверку постов и на то, что навестить Морта.
— Как продвигается работа?
— Все прекрасно, — он с предвкушением потирал руки, — все отлично. Амулет встал, как влитой. Система приняла его, теперь идет насыщение. День-два и я смогу включить ее на полную мощность.
— Хорошие новости, старик, — Мелена удовлетворенно кивнула, обходя машину.
Высотой она была в два человеческих роста, и если раньше лишь монотонно щелкала и скрипела, то сегодня от ее гула закладывало в ушах, и сотни ярко-красных искр бегали вокруг того места, где неспешно пульсировал амулет кхассера.
— Это мое лучшее творение, — со слезами приговаривал он, влюбленными глазами глядя на свою «девочку», — она прекрасна.
— Главное, что она защитит Асоллу от захватчиков.
— Защитит. И Асоллу, и ближнюю деревню, — гордо произнес Морт, — все узнают ее силу. Все!
Для Мелены главным было, чтобы эту силу узнали андракийцы. Чтобы прочувствовали ее на своей шкуре, чтобы разбились о нее, как волна о прибрежные скалы.
Старик тем временем пошатнулся. Мел успела перехватить его за миг до того, как он начал оседать на землю.
— Что с тобой? — она усадила его у стены, ослабила пуговицы на шее и груди и прикоснулась к потному лбу, — ты холодный, как покойник!
— Все хорошо…просто слабость накатила. Я не спал уже двое суток.
Мелена витиевато выругалась. Не хватало еще, чтобы главный мастер Асоллы сжег себя за несколько дней до финала.
— Когда ты ел?
— Я…я не помню, — он отмахнулся, как от чего-то несущественного, — аппетита нет. Да и времени.
— Эй ты, — Мел кивнула ближайшему стражнику, — отправляйся на кухню. Скажи, что я велела принести обед к полигону. Горячий! Со свежим хлебом. И чтобы мяса было много.
Когда принесли обед, Морт покладисто сел за узкий, грубо сколоченный стол и проворно стучал ложкой, закидывая в себя пряную похлебку, жаркое из крольчатины и тушёную с травами тыкву.
А Мелена в это время стояла неподалёку, привалившись к стене и сложив руки на груди. Она хмуро наблюдала за тем, как жадно поглощает пищу мастер и почему-то думала о том, как давно приходилось есть кхассеру.
Харчи в камерах раздавали по утрам, но она привела его уже после, а потом и вовсе забрала к себе. Получается пленник ее — значит, и кормить его придется тоже ей.
— Вот ведь, — с досадой тряхнула головой, — не было печали…
Морт тем временем покончил с обедом, залпом осушил большую кружку хлебного пива и сонно зевнул.
— Ложись, — Мелена указала на узкую койку у стены,
— Некогда…
— Еще слово и я тебя отстраню.
Она знала куда бить, и как заставить человека прогнуться. Морт был пленен своей работой, и для него не было ничего страшнее, чем быть отлученным от полигона.
Бормоча себе под нос что-то о пустой трате времени, он растянулся на койке и уже через две минуты громко захрапел.
— Безумец, — беззлобно сказала Мел, натягивая на него угол драного одеяла. Потом обернулась к остальным, — пусть спит. Будить только в крайнем случае. Если узнаю, что нарушили приказ — шкуру спущу.
Больше ей было нечего здесь делать, да и внутреннее нетерпение гнало обратно замок. Она ощущала острую потребность проверить как там обстоят дела у Зверя.
Вдруг сбежал?
Стоило только подумать об этом, как шаг сбился.
Не мог он сбежать! Ошейник бы не позволил. Она успокаивала себя, но все равно прибавила шагу, чувствуя, как разгоняется сердцебиение.