- Хотя нет… Давай на кровать.
Девичья сущность Милы, воспитанная на любовных романах, да-да, тех самых, на обложках которых красуются полуобнаженные мужчины, а девушки всегда выглядят изумительно красиво, томно закатывая глаза, воспротивилась такому бесцеремонному обращению. Не перегибал ли молодой человек палку?
- Послушайте… - начала было говорить Милослава, намереваясь обсудить тактику любовника, но её бесцеремонно прервал очередной приказ:
- Ничего не говори. Помолчи, пожалуйста.
Брови Милы поползли кверху, а руки наконец-то справились с неподдающимся поясом.
Её будущий партнер продолжал удивлять. Она уже не знала, как реагировать на его действия. Точнее, слова. Слишком выбивались они из её представлений о сегодняшней ночи.
«Хорошо… Хорошо… - уговаривала она себя. - Мужчина знает, что делает. Наверное, так надо. Так правильнее. Никакой щепетильности. Возможно, это даже некая игра во властного партнера».
Милослава развела полы халата и порадовалась, что в комнате нет света. Она бы непременно сгорела от стыда, возможно, даже застопорилась бы и не смогла раздеться.
Халат упал к её ногам.
- Ложись на кровать. На спину. Согни ноги в коленях и разведи их в стороны.
У Милославы слегка закружилась голова, и девушка поспешила добраться до кровати. Получалось как-то неуклюже, и она снова порадовалась, что в спальне темно. Мила не претендовала на роль великой соблазнительницы, но и насмешливого взгляда мужчины не выдержала бы. Стушевалась бы и решимость довести дело до логического завершения скатилась бы в никуда.
Покрывала на кровати оказались шелковыми, очень мягкими.
Когда-то и у них такие были…
Мила так же поспешно легла на спину, получилось, что у самого края. Нет, надо подвинуться. Она заерзала, передвигаясь, и не заметила, как от волнения задевает покрывало ноготками.
- Не суетись. Всё хорошо.
Этот голос… Он пробирал до основания, забирался под кожу. Мила готова была поклясться, что Артур на неё даже ни разу не посмотрел с того момента, как она вошла в комнату, но он совершено точно знал, что Мила делает. У этого мужчины глаза на спине или такой хороший слух? Можно, конечно, предположить, что он привык, когда его безоговорочно слушаются, но в этом случае возникал закономерный вопрос: почему он согласился на предложение Марка? В голове Милы возник некий диссонанс.
Господи, да какая разница…
Главное, чтобы всё прошло без пошлости и относительно безболезненно.
Мила постаралась расслабиться. Он сказал: согнуть ноги в коленах и развести…
Хорошо…
Она, затаив дыхание, выполнила его приказ, чувствуя себя ужасно порочной.
Но все её мысли улетучились из головы, когда Мила увидела приближающегося мужчину.
Он шёл, не спеша, плавно передвигаясь. Абсолютно бесшумно. Теперь она окончательно убедилась, что парень серьезно занимался спортом. Только спортсмены могут двигаться с грацией хищника. Как там говорят? Порхай, как бабочка, а жаль, как пчела? А кто это сказал? Кто… Мила лихорадочно вспоминала, абсолютно лишнюю в данной ситуации информацию. Какой-то спортсмен… Точно! Но не какой-то! А сам Мохаммед Али! А откуда она узнала об этом?.. Ой, да какая разница…
Тусклый свет освещал лишь фигуру приближающегося молодого человека. Рельефную, крупную, сильную.
Мила одернула себя. Да почему она зациклилась на его фигуре и голосе?!
Может, потому что не имеет возможности рассмотреть лицо.
А если попросить его включить свет? Стоило подумать, и сразу же в душе родился протест. Она тоже не хотела, чтобы он на неё смотрел! Наверняка её кожа от смущения покрылась красными пятнами.
Артур остановился у кровати, загородив и тот небольшой тусклый свет, что был. Говорить ещё что-либо он не спешил. Смотрел на неё? Мила старалась сохранить остатки спокойствия.
- Я знаю, что ты неопытна. Поэтому… не переживай так сильно. Постарайся расслабиться. Не обижу.
Его голос… Она не могла воспринимать его спокойно.
Странно.
Наверное, во всем виновата ночь, темнота и договор.
А то, что волосики на её теле поднимаются дыбом, стоит только услышать его низкий тембр, так это от волнения.
Произнесенные слова были направлены на то, чтобы она успокоилась. Получалось плохо. Видимо, где-то в прошлом, в другой жизни, она точно была кисейной барышней, которую вот так же собирались выдавать или даже выдали замуж на какого-нибудь сурового и нелюбимого помещика. Возможно, даже бывшего военного, который из-за полученного ранения вынужден был вернуться в родное поместье.