- Что ты мне вколол? – с трудом шевеля языком спросила Элли.
Бао наклонился к ее лицу и проговорил:
- Это замечательное изобретение моего ученого, Ника. «Тетрапал» обладает успокоительным эффектом. Все мышцы расслабляются, нервная система успокаивается… За небольшим исключением: мозг не засыпает, как при приеме обычных снотворных. Ты будешь все видеть, слышать, чувствовать… Но не сможешь сопротивляться.
Элли ощутила невероятную безнадежность, отчаяние, тоску, но заплакать не могла… От безысходности она просто прошептала:
- Зачем все это? Ты столько времени на меня убил… Ради чего? Что, у тебя мало красивых японок в Токио? Или это все из-за мести Джузеппе?
Бао стал стаскивать с нее одежду. На секунду он ухмыльнулся и горящими глазами посмотрел на Элли:
- Джузеппе здесь не при чем. Я могу расквитаться с ним за тот самолет гораздо круче, чем просто забрать его танцовщицу. – он стянул с нее толстовку и майку, оставив в одном белье. Пожирающим пошлым взглядом оглядев девушку, он продолжил, внезапно покраснев и задрожав:
- Неужели ты не поняла, что я возжелал получить тебя еще в тот самый день, когда увидел, как ты танцуешь? Ты должна быть только моей… только моей и ничьей больше… - Бао захохотал, и его руки прошлись по телу Элли, задержавшись на груди и опустившись ниже. Девушку передернуло от омерзения и отвращения. Если бы мозг работал нормально, она была бы ошеломлена таким признанием, но сейчас испытывала лишь небольшое удивление.
- Ты животное… - прошептала Элли, зажмуривая глаза, чтобы не видеть того, что он будет с ней делать.
Бао наклонился к ее уху и прошептал:
- Я люблю тебя. А значит, сам буду решать, когда тебе жить, когда умирать и что делать… Так что открой глаза и смотри!!! – бешено зарычал он и Элли, открыв глаза, все-таки сумела заплакать от ужаса, унижения и горя. Бао набросился на нее, как хищная, голодная птица.
Глава 23
Прошло три дня. Элли жила взаперти в доме Бао, под пристальным надзором его людей. Ей запрещалось выходить из дома, заглядывать в комнаты, которые скрывали какие-то секреты Бао, но зато она должна была выполнять работу по дому, готовить ужин, убирать спальню и несколько гостиных.
Элли испытывала такое глубокое унижение от своего существования, ей было так мерзко и грустно, что она постоянно плакала, лицо ее было бледнее луны, а под глазами залегли темные тени. Бао каждый день уезжал, возвращаясь только под вечер один или в компании своих дружков-уголовников, и девушка в красивом платье должна была подносить напитки или сигары.
Но это было не самым страшным для Элли. Унижение от обслуживания бандитов, с гнусными лицами оглядывающих ее с ног до головы и глотающих слюни, она могла стерпеть. А вот сексуальные измывательства под наркозом – это было невозможно. Каждое утро Элли по два часа рыдала в душе, натирая себя мочалкой до боли, пытаясь смыть грязь и запах этого ублюдка и забыть… Но каждую ночь это повторялось снова. Элли рвала на себе волосы от боли и страдания, не смея думать о том, что такая жизнь теперь будет всегда…
Она вспоминала лица Дэна, Джека, Кристиана… Она тосковала и хандрила, как будто не видела их уже целую вечность, но в один прекрасный день что-то изменилось.
Бао не было дома. За дверью спальни как всегда дежурили его сторожевые псы. Элли встала и, одев черное, обтягивающее платье до колена с закрытой грудью и глубоким вырезом на спине, черные бархатные туфли, сделав аккуратный макияж и распустив шикарные черные волосы до пояса, Элли вдруг посмотрела на себя в зеркало и увидела… Кристиана.
Он стоял, сложив руки на груди, сильный, храбрый, безрассудный. Элли как будто видела его синие глаза, горящие решимостью и страстью, огнем и обаянием, невероятной мужской энергией и притяжением. Элли зажмурилась. Ее щеки запылали огнем, как будто она на самом деле почувствовала его силу, мужество и огонь… В сердце вновь возмутился вихрь чувств, непонятных, смешанных…
Элли открыла глаза.
- Что делать? – неслышно шепнула она и явственно увидела, как Кристиан саркастично ухмыльнулся и, страстно закурив, оглядел ее своими игривыми глазами:
- И что? Ты собираешься вот так сидеть и чахнуть? И ничего не предпримешь? Если бы мне было нечего терять, я бы убил ублюдка.
Элли вздрогнула и улыбнулась сама себе. В ее глазах зажегся прежний огонь, она увидела его и теперь знала, что будет делать. Кристиан всегда будил в ней дух борьбы, противоречия и силы, она хотела доказать ему свою самодостаточность, храбрость и… бесшабашность. Зачем? Почему? Она не знала. Но дьявол, который спал в ней три дня, проснулся. Бао заслуживает смерти. И Элли знала, что теперь делать.
Она вышла из комнаты. Хасаки и Нимуко были на месте. Они одинаково горячо осмотрели Элли с ног до головы и улыбнулись пошлыми улыбками. Нимуко протянул Элли лист бумаги.
- Как обычно. Меню ужина. Хозяин будет к семи.
Элли сморщилась и саркастично посмотрела на Нимуко.
- Отлично. Как раз не могла придумать себе занятие в этой тюрьме.
Через пару часов Элли прошла на большую кухню и приступила к готовке. У входа из кухни стояла ее личная сладкая парочка и внимательно следила за ее действиями. Элли каждую секунду чувствовала на себе их взгляды, но они должны были стать частью ее плана.
Большим кухонным ножом Элли кромсала мясо. Она стояла спиной и знала, что японцы не видят ее рук. Сосредоточившись и закусив губу, Элли взяла нож и медленно порезала себе левую ладонь. Обжигающая боль – и из глаз брызнули слезы. Элли вскрикнула и повернулась к Хасаки и Нимуко. Ее рука истекала кровью.
- Что случилось? – безэмоционально спросил Хасаки.
- Порезалась! Что, сам не видишь? – огрызнулась Элли, всхлипывая.
Нимуко подошел и взял в руку ее ладонь.
- Порез глубокий. Отведем ее к Нику.
- Хозяин не велел водить ее в лабораторию… - начал протестовать Хасаки, но Элли, утирая слезы, воскликнула:
- Если можешь, то зашей сам, я не против! Плевать мне на вашу лабораторию, сделайте что-нибудь!
- Ведем к Нику. – жестко сказал Нимуко, и Элли внутри себя возликовала. Именно этого она и добивалась.
Они прошли через тот самый голубой коридор, который, как и все помещения в доме после той битвы, был частично разрушен и активно восстанавливался японскими рабочими, специально прибывшими для этого из Токио, и Хасаки толкнул Элли в лабораторию, а сам недовольно глянул на Нимуко и процедил:
- Поторапливайся. Босс не велел здесь находиться.
- Вы так добры ко мне, мальчики! – с издевкой проговорила Элли и хлопнула дверью.
В лаборатории все было, как и в прошлый раз: те же холодильники, шкафы с лекарствами, бутыльки с прозрачной жидкостью и так далее. Оглядываясь, Элли подошла к одной из операционных каталок и вдруг позади себя услышала голос:
- Это ты? Бао сказал, что тебе нельзя…
Элли резко обернулась и ухмыльнулась. Ник был все такой же испуганный, в очках и белом халате. Элли протянула ему залитую кровью руку.
- Не бойся. Зашить сможешь?
Ник подошел к ней и, взяв ее руку, внимательно осмотрел рану. Затем пристально поглядел на Элли.
- Ну и как это произошло?
- Резала мясо. – пожала плечами Элли.
- И аккуратно разрезала себе руку? – проговорил Ник с проницательной ухмылкой, одевая перчатки и подготавливая нитки и иголку.
Элли вздрогнула внутри себя, но, вспомнив, что он доктор, грустно улыбнулась:
- Это останется между нами? Клятва Гиппократа и все такое…
Ник обрабатывал ее рану и улыбнулся доброй и милой, но очень застенчивой улыбкой:
- Я никому не скажу, и клятва Гиппократа здесь ни при чем. Ты спасла мне жизнь. Тот парень бы убил меня… Это самое малое, что я могу для тебя сделать. – он дико покраснел и спрятал глаза.
Элли удивленно рассмеялась.
- А я уже и забыла! Да, Кристиан точно бы убил тебя, и я сама удивляюсь, почему он меня послушался… Может, сказалось расстройство из-за брата…