– Пожалуйста, – взмолилась я.
– Доминика, если сейчас же не выкинешь эти мысли из головы, лишишься удовольствия, – загадочной прошептал мне на ушко мистер Коллинз.
– Какого ещё удовольствия? – как ребёнок, поинтересовалась я.
– Утреннего секса, например, – невозмутимо ответил мужчина и нежно укусил мочку уха.
На удивление, это невинное движение эхом разнеслось по всему тело и очутилось внизу живота. Господин скинул с меня одеяло, и я осталась обнажена и беззащитна. И когда он успел меня раздеть?
– Твоя кожа такая необыкновенная, когда на ней первые лучи солнца, – сказал мистер Коллинз, перебив мои мысли.
– А я, смотрю, вы заядлый романтик, – пошутила я.
– Будешь язвить, кожа станет алой, – усмехнулся господин и шутливо шлепнул меня по заднице.
После этого он трепетно провёл рукой по зоне удара, поглаживая и лаская мои ягодицы. Кожа моментально покрылась мурашками от таких приятных ощущений. Я и сама хотела этого мужчину, но нежного и спокойного секса, а не как у нас обычно бывает. Мистер Коллинз словно читал мои мысли и продолжал не спеша ублажать меня и мое жаждущее лоно. Бедра начали движение, поддаваясь соблазну его рук.
– Ещё! – слово непроизвольно вылетело у меня откуда-то изнутри.
– Мне нравится твоя ненасытность, – прорычал хозяин. После чего вошёл в меня так медленно и плавно, что мое наслаждение, казалось, сейчас расплещется внутри и выльется наружу.
Мистер Коллинз продолжал свою игру, в которую теперь включил и мою грудь. Я никогда не думала, что обычная поза сбоку может быть такой интимной, нежной и пьянящей. В этот раз наши тела слились воедино и танцевали не сальсу, а медленный вальс.
После утреннего секса мистер Коллинз ушёл, а я ещё долго лежала в кровати и наслаждалась ощущением, которое зародилось во мне. Ощущение влюблённости во все, что происходит, и, конечно, в моего господина. Да-да, официально заявляю: я влюбилась!
После этого осознания голова закружилась и начала болеть. Да и вообще в теле была какая-то слабость. Может, это нормально для влюбленной? Но, скорее всего, я простудилась из-за того, что устроила Аманда. Не уверена, что видела в окне именно ее, но шестое чувство буквально кричит об опасности, исходящей от этой старушки.
Через некоторое время мне стало ещё хуже: жар, который я почувствовала утром, усилился, нос перестал дышать, а горло стало раздирать изнутри. Мне бы сейчас хотелось оказаться в заботливых руках моего господина, но перспектива надеть повязку и потерять ещё одно чувство, помимо обоняния, не особо манила
Я попробовала позвать кого-то из слуг, в надежде, что придёт кто-нибудь другой, а не Аманда. Если раньше я радовалась ее обществу, то теперь откровенно боялась. Тем более, сейчас слабость приковала меня к постели, и я не смогла бы защититься.
– Что вам приготовить, мисс? – холодно поинтересовалась женщина.
– Можно просто чай, – попросила я максимально вежливо, скрывая истинные чувства.
Аманда не ответила, вышла и вернулась спустя несколько минут с кружкой горячего напитка.
– Держите, – подошла она к кровати и протянула мне сосуд.
Как только я потянулась в ее сторону, женщина вылила все содержимое кружки на меня. Я закричала от боли и неожиданности. Горячий чай, предназначенный для моего горла, теперь обжигал все тело. Благо я закуталась в одеяло, и большая часть вылилась на него.
– Что вы делаете? – закричала я.
– Лучше бы ты оставалась обычной шлюхой, как и другие, а не лезла к Мистеру Коллинзу, – грубо промолвила Аманда.
– Какая вам разница? – опешила я. Неужели старушка тоже влюблена в хозяина?
– Он предназначен моей девочке, которая теперь на улице из-за тебя, – невозмутимо продолжила горничная.
До меня тут же дошло, что передо мной стоит мать Саманты, и она готова сделать со мной, что угодно, испытывая ненависть.
– Даже не вздумай жаловаться мистеру Коллинзу, иначе тебя отсюда не выгонят, а вынесут, – выдала напоследок Аманда и вышла из комнаты.
От обиды мне хотелось рыдать, но я сдерживалась. Однако, взглянув на свою руку и увидев ожог, дала волю слезам. Я нуждалась в моем мужчине, но боялась разъяренной женщины и ее непредсказуемости.