Понять истинные мотивы наших действий – это дорогого стоит! Поэтому вся первая глава посвящена тому, почему мы ведём себя именно так, как мы себя ведём; чувствуем то, что мы чувствуем; думаем так, как мы думаем.
В основе всего этого разнообразия – специфическое проявление наших базовых инстинктов; их, так сказать, игра. Но можно ли увидеть эту «игру» на нейрофизиологическом уровне? Да, можно. Каково это, мы узнаем из второй главы, которая называется «Три базовых типа».
Выясняется, что вследствие своего нейрофизиологического устройства мы с вами мыслим по-разному – тремя разными способами. О том, как устроена механика нашего мышления, специфичная для каждого из трёх «видов людей», мы узнаем уже из третьей главы.
Наконец, когда мы убедимся в том, что существуют совсем разные люди, которые живут в различных мирах, организованных разными принципами, мы сформулируем правила, по которым мозг разных интеллектуальных типов создаёт их реальность.
Все три линии повествования – психиатрия, нейрофизиология и методология мышления – сойдутся в четвёртой главе. Это позволит нам понять, как мы – в зависимости от особенностей нашего типа мышления – строим карты реальности, как принимаем решения, как воспринимаем те или иные ситуации.
В результате, мы сможем лучше понять себя, а также почему другие люди ведут себя так, как они себя ведут. Мы узнаем, как с ними взаимодействовать, чтобы это было всем на пользу. Это, я полагаю, важное и весьма полезное знание, которое способно сделать нашу жизнь лучше.
Но, честно говоря, не ради него я написал эту книгу. Главный её смысл и основная цель зашифрована в названии: «Троица. Будь больше самого себя!».
Если мы как следует разберёмся в том, каким образом три разных типа людей создают свои карты реальности, а затем сможем интегрировать это знание в свою интеллектуальную практику, то мы, в результате, обретём навыки универсального и максимально эффективного мышления.
А сложность и эффективность мышления – это то, без чего нам уже не обойтись в нашем «новом дивном мире», о котором я не устаю рассказывать, рисуя его будущность чёрными красками и предрекая Четвёртую мировую войну.
Да, мы прямиком шагаем в мир цифровой зависимости, информационной интоксикации и исчезающей социальности. Сейчас об этом уже в открытую говорят лучшие учёные мира. Но их голоса, понятное дело, тонут в шумном гуле и ропоте цифрозависимых лоботрясов.
Эволюция наш мозг к такому миру не готовила, оказавшись в нём, он, в буквальном смысле, слетает с катушек. Доступность калорий оборачивается, как вы знаете, повальным ожирением, а вот переизбыток информации – примитивизацией мышления и информационной псевдодебильностью.
Очень скоро всё наше социальное пространство безвозвратно расколется на умных и глупых. И каждому из нас предстоит сделать выбор, решить – где, в каком стане он окажется:
• будет ли он всю жизнь тупо пялиться в мелькающие на экране картинки и из состояния тупки переходить в перманентную тупость;
• или же, всё-таки, сможет сохранить свою человечность, которая, как известно, заключена в нашей разумности.
Когда-то мы сами себя назвали Homo sapiens, но настало время, когда, именно благодаря развитию нашей цивилизации, мы рискуем бесславно вернуться в мир Homo, но уже без всякой приставки «разумный».
Как-то это глупо и недальновидно, на мой взгляд. Впрочем, леность и беспечность – это, к сожалению, наше биологическое кредо. Но кредо – не приговор, поэтому я и думаю, что у нас есть шанс…
Тем же, кому это биологическое «кредо» дороже и приятнее интеллектуального труда, читать эту книгу совершенно бессмысленно. Не утруждайте себя. В книге я намеренно задираю планку и говорю о сложном – о том, что трудно представить, о том, что можно понять, только если ты продумал это и пережил.
Драматургия «Троицы» будет разворачиваться вокруг понятия «гениальности», которое мне самому не очень нравится. Но другого, к сожалению, в нашем лексиконе нет, а нужно обозначить тот интеллектуальный экстремум, который и задаёт пределы возможностей нашего мышления.
Так вышло, что мне посчастливилось лично знать многих по-настоящему выдающихся людей: кого-то консультировать, с кем-то просто общаться, с кем-то – дружить.
Но их таланты, их одарённость, их удивительный и особенный способ думать формировались ещё в прежнюю эпоху, естественным, так сказать, образом – в сложной и конкурентной социальной среде, с совершенно другим подходом к образованию и вообще— с другим отношением к жизни.
Сейчас этой среды больше нет, а та, что есть, не благоволит естественному возрастанию числа «гениев». Но, может быть, и пусть? Почему я так сокрушаюсь об этом? Признаюсь, причины мною движут сугубо декоративные: потому что «гении» прекрасны и без них очень скучно.