Он овладел ей, снова подарив им обоим неописуемое удовольствие.
- Спи, - прошептал он, покачивая ее в своих объятиях. – Спи, любимая.
Она так и сделала, веки сомкнулись, тело гудело, пресыщенное любовными ласками.
Когда Джен проснулась, Даймон уже ушел. Но он принес ее костыли из спальни-мансарды и оставил на полу у кровати.
***
Даймон шлифовал кусок стены в столовой, как услышал за спиной Джен. Обуздав свои чувства, на тот случай, если она сожалеет о случившемся, он повернулся и, взглянув на нее, ощутил вибрацию континуума. Без сомнения Джен обладала волшебством. Ни чародейка и ни демон… возможно, потерянный ребенок, чьи предки владели магией. Такие смертные, обычно обнаружив свои небольшие способности, становились экстрасенсами или целителями кармы. Но Джен не та и не другая. Даймон был уверен, она даже не подозревает о существовании магии, как темной, так и светлой, и даже не подозревает, что в шкафах на самом деле могут прятаться монстры.
Она бухгалтерша.
Невероятно красивая, сексуальная бухгалтерша, ради которой он готов нарушить нерушимые правила.
- Привет, - поздоровалось она, одарив великолепной улыбкой. Никаких сомнений и извинений. Не его Джен. Ему следовало лучше ее знать. – Перерыв. Я приготовила обед.
«Моя Джен. О чем, черт возьми, я думаю? Что мы построим «уютное гнездышко» во Фритауне? Станем возиться в саду? Гулять в парке? А когда я ни разу не заболею и не состарюсь? Когда «троица» зашевелится, требуя свободы? Что тогда?»
Он знал, как быстро может испариться любовь перед лицом правды.
- Турецкие сэндвичи? – спросил Даймон с наигранной легкостью.
Склонив голову набок, она изучающе посмотрела на него. Ее взгляд помрачнел, а на лбу залегла складка, и Даймон понял, Джен почувствовала его напряжение. Она видела слишком много, слишком хорошо считывала его эмоции. Словно они знали друг друга целую вечность, а не несколько коротких недель.
- Турецкие. С помидорами. И без семян.
- Дай мне пять минут.
Он услышал, как она заходила по кухни, и прикрыл глаза, прислушиваясь, как она накладывает еду на тарелки, напевая себе под нос. Через минуту Даймон направился к машине и достал пакет из багажника. Оставив его в прихожей, Даймон прошел к Джен на кухню.
- Я э-э купил тебе кое-что.
Она бросила на него удивленный взгляд.
- Ты уже сделал мне подарок. Бабушкины обои. Я не хочу, чтобы ты... то есть… я просто…
Она смолкла, и Даймон догадался, что она переживает о его тратах на нее. Он прикусил щеку изнутри, чтобы не расхохотаться. Если бы она только знала. Деньги для него не проблема. За двести лет можно накопить целое состояние.
Даймон взглянул вниз на запрокинутое лицо, на сладкую россыпь веснушек и сияющие глаза, и у него появилась сумасшедшая навязчивая идея рассказать ей все, поделиться прошлым, настоящим и знанием кто он на самом деле.
«Да, тот еще план. Она смертная. Она будет жить и умрет».
У него нет права мечтать о жизни с ней или покупать подарки. Но он уже это сделал. Поэтому отвел Джен в прихожую и указал на пакет.
Она резко вздохнула и задержала дыхание. Наконец издала звук, который можно расценить только как фырканье. И Даймон просто не знал, что еще думать.
- Ты купил мне детектор движения для домашней сигнализации?
«Это волнение?»
Даймон так и не понял.
- С инфракрасными датчиками.
- Это… - Джен перевела взгляд с коробки на него и обратно и усмехнулась, – Почему?
«Гибриды всего лишь разведчики. В лесу скрывается некто могущественный. Убийца».
Даймону было нужно, чтобы у Джен была дополнительная защита, пока его нет рядом. Он должен сделать все возможное, чтобы гарантировать ее безопасность. Притаившийся в тенях убийца не должен ей навредить.
«Только не ей. Не Джен. Моей Джен».
Но он не мог рассказать ей ничего из этого, поэтому произнес другую правду:
- Ты не из тех людей, что позволят другим охранять себя. Я решил помочь вещами.
Усмешка переросла в улыбку.
- Спасибо. Это замечательный подарок.
Не забывая о костылях, он притянул ее в свои объятья, спрятал лицо в изгибе шеи и вдохнул аромат волос и кожи.
- Да, – прошептал он. – Просто прекрасный.
Глава 4.
Джен проснулась в полдень, солнечный свет просочился через занавески, пронизывающая боль тянулась от самых конечностей. После обеда Даймон много часов подряд занимался с Джен любовью, сладко, медленно, основательно, изучая каждый сантиметр тела. Но сейчас она одна, и боль разрывала на части. Джен дышала, несмотря на адовы муки, которые то усиливались, то ослабевали. Яркие пронизывающие вспышки боли извивались, скручивались в тугой узел, выгибались…
Джен не знала, сколько времени пролежала, но когда пришла в себя, за окном уже было темно. Наступила ночь. Воздух вокруг поблескивал. Искрящиеся нити света танцевали на коже. Внутри просыпалась сила, потягивалась и смеялась от восторга. Время пришло. Волшебство чародейки, которое должно было раскрыться во время полового созревания, наконец, сформировалось.
Пару лет назад Джен бы этому обрадовалась. Но сейчас радость была горько-сладкой. Ей не запрещено иметь смертного любовника, но она по-глупому влюбилась в Даймона. Но между ними всегда будут тайны. Ложь. И, в конце концов, у нее не останется выбора, как бросить его.
От одной мысли грудь сжимали тиски.
Она хотела видеть его. Прикасаться. Наслаждаться каждым украденным мгновением.
Потянувшись вниз, Джен расстегнула липучки на шине и стащила ее с ноги. Преимущество полной магии чародейки состояло в том, что можно попрощаться с болью в коленке. Джен полностью исцелилась.
Она скатилась с кровати, приняла быстрый душ и, одевшись, подошла к окну. Приподняв занавеску, Джен увидел, что машины Даймона нет. Ее это огорчило. Но спустившись на первый этаж, Джен увидела на кухне записку.
Поехал в город купить ужин. Не хотел тебя будить. Скоро вернусь.
~ Д.
С улыбкой Джен положила записку обратно на стол, вдруг замерла, а затем резко вздернула голову вверх, каждый нерв был натянут как струна. Внутри гудело напряжение. Ощущение нечеткой угрозы вдалеке. Фактически что-то затаилось во дворе дома. Что-то темное. Джен ощущала силу, маслянистую гладь магии демона, отравляющую воздух и заставляющую континуум дрожать и извиваться.