Затем Милье просто захватил сам факт той власти, которую он получил. Нет, у него не было того влияния, которое оказывали на Хейтеров их спонсоры, но при этом факт оставался фактом: власть Леонарда над Хейтерами была просто нереальна велика. Он сам мог решать, кого поощрить, кого поругать; кого наградить, кого наказать; и так далее, и так далее… От такого отказываться будет просто глупо!
— И что же, Шани? — с улыбкой спросил Леонард у своей пассии. — У нас ни одного прокола? Всё сладко, да гладко?
— Ну, есть одна загвоздочка… — слегка закатив глаза, сказала рыжая красотка. — Булон… Этот лентяй опять отлынивает от работы! Не хочет ни на дело идти, ни торговцев потрясти… Ничего, в общем, не хочет! Я уже даже не знаю, что с ним делать!
Милье потёр подбородок.
— Что ж, — сказал он. — Передай этому Булону, что если так и будет продолжаться, то я его просто накажу!
— Несправедливо! — слегка надула губки Шани.
— Что именно несправедливо? — не понял Леонард.
— Его ты накажешь… — произнесла рыжая красотка. — А меня, значит, нет?
Лицо Милье озарила улыбка.
— Ну, если ты так желаешь…
Шани озорно улыбнулась в ответ. Она прекрасно знала, что розовые наручники уже ждали её в их с Леонардом любовном гнёздышке.
И этой ночью они точно не дадут им двоим заснуть…
Два прекрасных, почти идеальных тела сливались вместе в акте полового соития под бесконечные печальные слёзы дождя, стучащие им в окно. Мужчина, находясь сверху плавно, но довольно жёстко входил в свою любовницу, обладательницу длинными каштановыми волосами, растрёпанными по подушке в разные стороны, словно расползшиеся змеи. Женщина сладко стонала в такт движениями партнёра, когда мужчина оставался молчалив и сосредоточен, лишь изредка обнажая свои белоснежные клыки в торжествующей улыбке.
Да, вампиры не могут иметь детей. Но заниматься сексом, беря от него всё то удовольствие, что доступно смертным, им никто не запрещал!
Вампир, предчувствуя скорый исход полового акта, резко ускорил свои движения, сжимая груди своей любовницы (такой же вампирши, как и он сам) в своих руках всё крепче, заставляя ту кричать от удовольствия уже в голос. Спустя пару секунд кончил и он сам.
В большой спальне, освещаемой лишь парой свечей, наступила полная тишина. Лишь плаксивый дождь тарабанил в окно, завидуя двум любовникам, только что получивших наивысшее удовольствие из тех, что может быть в этом мире.
— О, Ирвинг! — простонала каштановолосая вампирша, нарушая повисшее молчание. — Ты был просто великолепен!
В ответ вампир самодовольно улыбнулся, обнажая клыки. О да, он всегда был на высоте в вопросах секса, и он прекрасно об этом знал. Ирма (его нынешняя любовница) была не первой вампиршей, что говорила ему такие слова. Темноволосый, прекрасно сложенный вампир с глубочайшим взглядом своих загадочных карих глаз — нет, он не мог не покорить любую женщину, будь она хоть двухсотлетней вампиршей в полном расцвете сил, хоть молодой женщиной из человеческого рода. Последние Ирвинга радовали ещё и потому, что после секса с ними можно было ещё и поужинать.
— Да, Ирма, я и сам это понимаю! — проговорил он. — Ты тоже была хороша!
Вампирша зарделась от таких слов. Конечно, ведь такие слова ей говорит главный ловелас всей корпорации «Вампо» в Хротцбере — вампир, который, казалось, не пропустил ни одной юбки в городе. Не исключено, правда, что он всем это говорит, но Ирма постаралась как можно быстрее отогнать эту мысль. Ирвинг, лучший наёмник всей вампирской братии в Хротцбере (а, возможно, и во всём мире — чем чёрт не шутит!), сейчас с ней, в одной кровати! Только что они вместе занимались просто сказочным сексом, и Ирма искренне надеялась, что это была не разовая акция. Она только хотела подвести разговор к их дальнейшим отношениям и встречам, когда Ирвинг внезапно заговорил сам:
— Возможно, скоро нам придётся проститься, Ирма! — сказал вампир. — Причём, вероятно, надолго.
В лице вампирши на мгновение мелькнуло отчаянье. Он её бросает? Бросает её после ночи любви? Поступает с ней, как последний подонок, и сразу после секса уходит в ночь?
«Какая же я дура! — подумала Ирма. — Вот так довериться вампиру, за которым ходит такая репутация… Что ж, похоже, поделом мне…»
— Рудольф… — произнёс Ирвинг, абсолютно не заметив всего смятения, на секунду проскользнувшего в глазах его собеседницы. — Этот чёртов нацик пришёл к власти сразу после смерти Адольфа. Он из другого города, можно сказать, из другого мира. А это значит, что он наверняка как-нибудь захочет выделиться на своём новом, столь дорогом месте. А как может выделиться новый официальный представитель корпорации «Скинни» в Хротцбере? Вот именно. Кровью. А уж чью кровь он планирует пролить — Француза, Барса, Кира, Элиота или, может, даже мою — это уже не принципиально. Принципиально то, что я буду затронут примерно в 75% случаев проявления амбиций Рудольфа. Так что… Прости, Ирма. Я не хотел, чтобы с тобой расстались надолго вот так, после первого секса, но, похоже, другого варианта у нас просто не будет…