Фомичев, кряхтя, встал на ноги, придвинул к себе стул, влез на него и, прищурившись, стал смотреть вниз на плакат:
— Все бы хорошо… Да Женька, грамотейщица несчастная, «кросс» написала с одним «с». Что теперь делать, не знаю.
— Я говорю, — повторила Лида, — вместо восклицательного знака поставьте это свое «с».
Фомичев решительно мотнул головой:
— Да ты что! Без восклицательного знака разве можно давать такой призыв. «Все на комсомольско-молодежный кросс!» Это же призыв, понимаешь? Он должен звать! Куда же он позовет без восклицательного знака?!
— Слушайте, Фомичев, — перешла на официальный тон Людмила Александровна, — надо сейчас же послать опытного, хорошего футболиста в Грибной переулок…
— Тут такое дело, Людмила Александровна… — Фомичев слез со стула и подошел к своему столу. Потом взял из пластмассовой вазочки красный карандаш, вынул из кармана перочинный ножик и начал медленно, со знанием дела, точить карандаш. — Это дело, Людмила Александровна, требуется обмозговать…
— Что тут думать, Петр Васильевич? Найти человека всегда можно, при желании, конечно…
— Уважаемая Людмила Александровна, у меня соревнования на носу. Мне надо завоевать первые места… Кого же я отдам?
— Ведь нельзя же так… Забывать о мальчишках во дворах…
— Я сам вижу, нельзя так, — согласился Фомичев и посмотрел на библиотекаршу усталыми невидящими глазами. — Вот вы, Людмила Александровна, думаете, что у Фомичева в голове одни только дворовые мальчишки… А ведь у меня на шее знаете сколько?
Он щелкнул несколько раз на счетах и с гордостью произнес:
— У меня на шее семьсот двадцать три физкультурника! И отвечай за всех — за вратаря, за левого защитника, за правого. Кто-то там не так бросил копье, а ты отвечай. Вот здесь, в кабинете, сидишь и отвечаешь — далеко или близко упало оно, это копье…
Людмила Александровна уже шагала по комнате из угла в угол. Наконец она остановилась у стола Фомичева:
— Решайте сейчас же!
Фомичев откинулся на спинку стула:
— Успокойтесь, Людмила Александровна. Вы же понимаете, я сам не могу распоряжаться… Надо посоветоваться кое с кем, обмозговать…
— Вот и прекрасно! Сейчас пойдем к Асе и там все вместе договоримся, — она схватила Фомичева за руку и потянула его за собой.
— Только ненадолго, — взмолился Фомичев.
Они направились к двери, но зазвонил телефон.
— Из планового вас просят, — сказала Лида.
— Вы, Людмила Александровна, идите, а я сейчас прибегу, — извиняющимся тоном попросил Фомичев.
Людмила Александровна вышла. Быстро прошла по коридору и остановилась у двери комсомольского комитета. Сильно двумя пальцами постучала. За дверью послышался голос:
— Войдите!
Людмила Александровна открыла дверь.
Все в этой светлой, просторной комнате было ей давно знакомо. Паркетный, натертый до блеска пол, белые занавески на маленьких старинной формы окнах. На стене — фотографии изделий фабрики. Тут же — снимок торта, который делала фабрика для победителя прошлогоднего первенства страны по футболу. На столике у другой стены — коробки из-под печенья и шоколада, очень яркие и пестрые.
Секретарь комсомольской организации Ася Швырева была сейчас одна.
Людмила Александровна переступила порог и подошла к столу.
— Я к тебе по важному делу… Насчет ребят, которые живут в Грибном переулке…
— В Грибном? — переспросила Ася и, указывая на стул, добавила: — Садитесь.
Людмила Александровна села на стул.
— Нет, давайте сядем на диван. Там удобнее разговаривать.
— Давай сядем на диван, — согласилась библиотекарша и пересела на диван.
Ася села рядом с ней.
— Ко мне, Ася, пришли девочки из Грибного переулка и рассказали, что у них происходит во дворе, — начала Людмила Александровна.
— Знаю этот двор, — кивнула Ася.
— Там мальчишки совсем беспризорные, ими никто не интересуется. Между тем двор у них большой, все условия есть для работы. Можно было бы прекрасно организовать досуг ребят, увлечь их спортом, создать футбольную команду, волейбольную. А никого это не волнует. Только что целый час ругалась с Фомичевым. Как будто бы его это ближе всего касается, а он и в ус не дует.
— Что же вы, Людмила Александровна, хотите от нас?
— Чтобы вы занялись двором в Грибном переулке. И не отписались, а по-комсомольски, с задором.
— С задором! На все не хватает его, этого задора…
— На это должно хватить. Должно!
Ася встала с дивана, подошла к столу и придавила большим пальцем отставшую кнопку.