Петя громко потянул носом воздух и с вожделением произнес:
— До чего же я люблю сладкое!
— Я сама люблю, — поддержала его Наташа. — Особенно мороженое. У меня в прошлом году удаляли миндалины, и вся операция заняла только десять минут. А потом весь день я ела мороженое.
— Я бы тогда разрешил вырезать все свои миндалины, чтобы после каждой операции целый день есть мороженое! — воскликнул Петя.
— Только два дня и ел бы, — уточнила Таня. — У человека ведь две миндалины.
— Две, — разочарованно протянул мальчик. Потом мечтательно произнес: — Если когда-нибудь попаду на фабрику, обязательно попробую всего понемногу.
— Таких сластен, как ты, туда не пускают, — рассмеялась Наташа.
Из ворот фабрики выехала маленькая крытая машина с нарисованными на ней веселыми человечками в белых поварских колпачках и надписью: «Кондитерские изделия». Когда она выехала на мостовую, стал виден внутренний двор фабрики. В окнах административного здания блеснули красивые вогнутые разноцветные стекла. А на другом фабричном здании рабочие чинили крышу. Петя закинул голову и начал внимательно разглядывать, как там наверху идет дело. Но Наташа схватила его за руку и потащила за собой.
Они обогнули корпуса и подошли к зданию, в котором помещалась фабричная библиотека.
— Танька, ты твердо решила не идти с нами? — спросила Наташа, загораживая ей дорогу.
— Сколько раз тебе говорить! Я сейчас должна вместе с Людмилой Александровной разобрать новые книги, только вчера их получили. Это дело поважнее вашего… Вот так, Наталка, я побегу.
Она открыла дверь и исчезла за ней.
Наташа и Петя пошли дальше.
— Не пойму я Ваську, — сердито сказала Наташа. — Как будто бы мне больше всех надо!.. Почему он не пошел? Ведь это его прямое дело.
— Я сам не знаю, почему он не пошел, — ответил Петя. — Он сказал, что там, где ты, там ему не место… А вообще он не хочет никакой помощи от «тихарей»…
Мальчик хотел еще что-то сказать, но вдруг остановился:
— Слышишь?
Из раскрытых окон фабричного клуба донеслись до них звуки духового оркестра. Музыканты повторяли одну и ту же фразу из песни «Подмосковные вечера».
— Чудаки какие-то! — сказал Петя. — Только разохотишься послушать дальше, они снова все то же, все то же…
— Неужели ты не знаешь? Это же репетируют, — с видом знатока пояснила Наташа.
Сзади раздались быстрые шаги, и послышался голос Тани:
— Вы еще здесь! Очень хорошо! Уже все сделано, и к Толе не надо идти.
— Не надо? — разочарованно спросила Наташа.
— Да. Сейчас выйдет Людмила Александровна, мы все идем в наш двор.
Они стали прохаживаться по тротуару. Таня начала говорить, как много сделала Людмила Александровна для неблагодарных мальчишек, но в это время из дверей фабричного корпуса показалась сама библиотекарша.
— Ты им уже все рассказала, Таня? — спросила она, подходя к ребятам.
— Нет еще… Не успела…
— Тогда идем скорее… Бегом!.. Сейчас все узнаете сами!
Людмила Александровна встала между обеими девочками и взяла их под руки:
— Как же нам побыстрее вернуться? Ведь я еще не все книги обработала.
— Надо идти спортивным шагом, — предложила Наташа. — Вам не трудно это, Людмила Александровна?
— Мне ничего не трудно. Спортивным шагом, так спортивным, — рассмеялась старая библиотекарша и устремилась вперед.
— Не туда вы идете, Людмила Александровна, — остановила ее Наташа и внезапно свернула в ворота налево. — Сюда идите. Проходным двором мы скорее дойдем.
Людмила Александровна, Таня и Петя последовали за ней.
— Я знаю все проходные дворы в нашем районе, — говорила тем временем Наташа. — Надо помнить закон геометрии: самая короткая линия — это прямая.
— Ну да, какие-то улицы придумали, переулки, — снова рассмеялась Людмила Александровна, с трудом поспевая за взявшей слишком быстрый темп девочкой.
Они прошли мимо копошащихся в песке детей, попали на аллею цветущих лип, прошли мимо окон больницы, из одного двора свернули в другой…
— Совсем незнакомые места, — сказала, на ходу оглядываясь по сторонам, Людмила Александровна. — Как будто приехала в чужой город.
Вдали показался длинный, преграждающий дорогу забор. О нем Наташа начала со страхом думать уже издалека: здесь надо было пролезать в щель.