— Но мы ведь не можем оставить ее там одну!
— Нет, конечно нет.
Алекс положил перчатку на руку Евы.
— Так ты говоришь, все возможно?
— Все, — подтвердила она.
Алекс поставил меня обратно на письменный стол. Затем сам взобрался на него. И встал рядом со мной. Потом протянул Еве перчатку и помог ей взобраться.
А затем трудно сказать, то ли это кабинет начал расти вширь, то ли Ева с Алексом начали уменьшаться. Держась за руки, они торопливо двигались от края расширившейся поверхности в мою сторону. Когда они добрались до меня, крышка письменного стола была уже размером с баскетбольное поле, а я стал размером со стол. Они встали по обе стороны от меня и откинули крышку.
— Не могу поверить, что мы на это решились, — пробормотал Алекс. — Это же просто самоубийство. Мы, видать, сошли с ума.
— Мы и впрямь сошли с ума, — ответил Ева. — И для девочки это как раз очень удачно.
Забравшись вдвоем на край моей передней стенки, они балансировали на ней, как две куклы, размахивая руками во все стороны.
А потом они прыгнули вниз. А я намного глубже, чем кажется.
Мой индикатор тут же сменился с «01» на «03». И все-таки они удивительные простофили. Ковыряться с их сознанием было плевое дело.
Доктор Мейзер поднял лысую голову и уставился на экраны мониторов.
Алекс и Ева вывалились из тучи и полетели сквозь голубое небо. Сначала они держались за руки, потом усилившийся ветер разметал их в разные стороны. Еву закрутило и выдернуло из рук робота.
Алекс почувствовал, что он превратился в армейский джип с минимальным компьютерным оборудованием. Он вращался, пока летел вниз, его оптические датчики тупо сообщали: земля, небо, земля, небо…
— Ты опять забыл про коробку передач, — сказал он себе. — Переключи назад. Что ты здесь забыл, идиот? Назад! Назад!
Алекс переключился.
Наоми проснулась наполовину засыпанная песком. Она выкарабкалась из-под песка и встала. Ветер шипел, как целая корзина ядовитых змей. Из-за поднявшихся туч пыли неба почти не было видно.
Бронтозавр все так же лежал, окружая ее кольцом своего тела. Но ветер все усиливался. Наоми уже с трудом могла стоять.
Ветер свалил ее с ног, толкнул в спину, и она покатилась прямо к основанию шеи бронтозаврихи и забилась в укрытие мелсду шеей и плечом животного. Так же как и Наоми, бронтозавриху во время сна засыпало песком. Ее передние ноги оказались глубоко закопаны. Наоми подумала, что лучше разбудить бронтозазриху, пока ее совсем не засыпало.
Она двинулась вдоль шеи к голове зверя, пригибаясь от ветра и цепляясь за изрытую морщинами кожу.
На полпути к голове Наоми обнаружила место, где шея бронтозаврихи уходила в песок и исчезала. Вот почему она не дышала. Она задохнулась, и Наоми не могла даже закрыть ей глаза как положено.
— Боже мой, — подумала она. — Значит, я действительно умерла.
Ветер расхохотался ей в лицо.
Алекс унесся назад к Великой войне, к Фландрской кампании. Он был полевой санитарной машиной. Он без устали на протяжении многих месяцев бороздил поля сражения, продираясь сквозь колючую проволоку, сквозь пороховой дым, сквозь газовые атаки. Все вокруг было полно ржавчины и плесени. Он проваливался в окопы и траншеи. Ночное небо над ним вспыхивало адским пламенем.
Ему постоянно приходилось перевозить на себе изуродованные и искореженные человеческие тела, раненые, истекающие кровью, страдающие, или уже бесчувственные, без сознания, или уже мертвые. Исковерканные люди. Нереальные.
«ТЕПЕРЬ не останавливайся, — приказал себе Алекс. — Не задерживайся ЗДЕСЬ! Продолжай идти. Насквозь. Вперед! Тело словно из мясорубки? Забудь! Язык в электророзетке? Кровавые мозоли? Плевать! Переключи коробку передач! Я не должен быть здесь!»
И затем, совершенно неожиданно, он уже не был там.
Такова была игра. У меня не было времени менять ее правила.
Пояс астероидов вращался вокруг безымянной звезды на окраине Галактики. Внутри этого пояса завис, медленно вращаясь, один необычный астероид, состоящий из замороженного углерода массой в несколько тонн. Нигде на этом астероиде вы не нашли бы ни крупинки. Этот астероид был гигантской замороженной девочкой, свернувшейся в калачик, с торчащими из него как проволока русыми замороженными волосами. У нее была светлая золотистая кожа, глаза были закрыты. Она медленно вращалась в своей золотистой наготе, мертвой, как прах.