— Расскажи о чистокровных, — Вэлан, основательно заинтересовавшись, уставился на собеседника.
— Когда-то появился первый вампир, который создал себе подобных, который их обратил. Но во времена средневековья, когда вампирам необходимо было выжить в условиях, созданных Крестовыми походами и Инквизицией, появились первые чистокровные. Черный ритуал, благодаря которому младенцы носферату получали жизнь. Преимущество таких вампиров заключалось и заключается в том, что они познают всю свою истинную сущность с самого рождения, с самых первых ночей. Развитию такого индивидуума не будет мешать ни страх, ни чувство предательства со своей стороны по отношению к людям, ни жалость. А следовательно, и секретность нашего существования будет в большей безопасности. Первые представители чистокровных и создали Квин-Эс со своими законами и Традициями. Еще раз повторюсь — преимущество чистокровных в том, что они могут совершенствовать и развивать свою кровь не только в силу, как превращенные, но и в разнообразие. При обращении ты имеешь только то, что тебе передали, а рожденное существо имеет совершенно разнообразный потенциал. Родиться может как очень сильный носферату, так и очень слабый. Так что есть и свои минусы у носителей этой так называемой чистокровности. Помимо всего прочего, именно от этого генеалогического древа чистокровных идет клановое ответвление. Все древние вампиры размножались с помощью обмена кровью, но так как древние — первоисточники, все превращенные ими обладают неимоверной силой и разнообразием возможностей. С началом полового размножения многие способности блокировались: у кого-то из рожденных осталась способность к телепатии, у кого-то к телекинезу. И потом эти мертворожденные уже через укус передавали свою кровь и эту единственную уникальную способность. И все последующие обращенные с этой способностью и стали собираться в Кланы.
— Так, блин, остановись! — Вэлан выставил вперед руки. — Черный ритуал?
— Чтобы родился Голубая кровь, чистокровный, мертворожденный, сперва происходит совокупление бессмертных, со множеством тонкостей, в том числе с участием одного или нескольких представителей Клана Нигромантов, которые контролируют процесс, всю его мистическую составляющую. — Уильям снова почесал затылок. — В определенный момент происходит жертвоприношение человеческого младенца, душа которого переселяется в будущего бессмертного. Тем самым плод получает жизнь, способность развиваться. Спустя десять-тринадцать месяцев делается кесарево сечение, и ребенок растет дальше. Развитие чуть быстрее, чем у человека, остановка которого заканчивается в возрасте от двадцати до тридцати лет. Следовательно, и выглядит чистокровный так же.
У Мэдлера брови отползли практически уже к самой макушке.
— Ё-мое... Кто такие-то эти Нигроманты?
— Один из древнейших Кланов, которые и придумали весь этот ритуал. Их отличительные способности — владение мертвыми материями. В народах мира известны как Ламия, Алгул, Асванг, ацтекский Шивататео, среди евреев — Эстри. Можно перечислить еще море названий. Но суть в том, что эти маги обманули природу окончательно, подарив немертвым возможность размножаться так же, как и живым. Произошло это открытие примерно в тысяча двухсотом году — повторюсь — разгар Святой Инквизиции. А после началась война между вампирами, продолжающаяся по сей день. Часть кланов отделилась, часть объединилась. Кто-то считал подобные манипуляции с вампирскими телами и их энергетикой кощунством, недостойным настоящих бессмертных, кто-то видел в этом лишь способ выжить. Первые, как можно догадаться, это Калидус, вторые — Квин Эс. Но... время идет, приоритеты меняются. Голубой крови становится все меньше и меньше, а Калидус хочет поработить человечество. Кланы бегают туда-сюда, разделяются, принимают чьи-то стороны, предают... А кому-то это все уже осточертело, и он хочет спокойствия, типа меня.
— А кто первый вампир? — с совершенно наивным интересом в глазах продолжал расспрос Мэдлер.
Уильям искренне рассмеялся.
— Ты думаешь, что в первый же день своего существования раскроешь все тайны мироздания? Ты думаешь, что встретил того, кто живет еще со времен допотопных? Не-ет, мальчик мой, — Танг перестал смеяться, глядя на полностью заинтригованного парня перед собой. — Я не энциклопедия. Я не знаю, кто был истинным первым Отцом всех нас. Я настолько далек от правды, от тех кругов социума кровососов, в которых обитают древнейшие из нас, что даже не хочу думать об этом! Самая распространенная легенда о нашем происхождении, это легенда о Каине.
— Который убил Авеля? — подхватил Вэл.
— Да. Библейский сюжет, библейский персонаж, библейское проклятие.
— Ты не поверишь, но я слышал об этой версии, еще когда был человеком. Самое распространенное мнение, что мы прокляты.
— Хм... — Уильям снова мило оскалился. — Может и прокляты... А может, мы инопланетяне? Или следующая ступень эволюции человека?
— Тогда почему мы боимся святого?
— Почему мы? Боюсь я, но не ты, — Уильям кивком указал на крест, висевший на груди у Мэдлера. — Неделя как за плечами.
— И?
— Ночь на четвертую мы перестаем переносить всё, что напрямую связано с Всевышним. Так что это может значить только две вещи: либо ты очень силен, либо очень слаб.
Вэлан озадаченно смотрел на Уильяма. До этого момента он и не вспоминал о том, что носит огромное распятие на шее.
— Либо я не верю. Расскажи еще о моем клане.
— Ах-ха-ха! Верно подмечено, малыш, — Танг взмахнул пальцем в воздухе. — Согласно моим знаниям о твоем Клане... Он появился как раз в средневековье и был свитой при другом Клане — Аукторитасе. Если вторые управляли, то первые развлекали. Художники, поэты, музыканты... Эстеты, одним словом. В клан всегда набирали талантливых и красивых людей, — Уильям сложил на груди свои длиннопалые руки и издевательски улыбнулся. — Обычно представители этого клана не держатся вместе, а рассыпаются среди людей, ну и не слукавлю, если скажу, что и человекоуподобляются, словно возвращаются в прошлую, человеческую жизнь. Так что ты не особо изменишь свой образ жизни. Скорее всего.
Только Танг закончил фразу, как непонятно откуда раздался писк. Уильям опомнился от болтовни, став серьезным, порылся в одетых на нем лохмотьях и достал мобильный телефон: “Motorolla RV3”. Девотенианец открыл раскладушку и напряженно замолчал, уставившись в одну точку, а точнее на нос парня перед ним. От такого взгляда нос даже зачесался.
— Но диск-то у тебя? — наконец ожил житель цистерны. — И это главное. Придется тебе отсидеться какое-то время, а за диском я сейчас приду. — Не прошло и минуты, как телефон с хлопком закрылся и исчез в тряпье, из которых появился. — Все, парень, иди. Мне больше некогда с тобой болтать.
Уродец махнул рукой и стал подталкивать малыша в сторону выхода.
Вэлан молча засеменил в указанном направлении с поднятыми на застывшем от удивлении лице бровями: у этого чудовища еще и телефон был. Сравнительно допотопная модель, но в свое время она была чертовски стильной: “Hey, little boys, little toys…”.
Мэдлер тряхнул головой, чтобы прийти в себя и не рассмеяться и вышел под небо. Страшила еще разок махнул ему своей ручкой и скрылся в глубинах адового жилища.
После продолжительного пребывания в этом отвратительнейшем месте, казалось, что все тело покрылось грязью и ужасно чесалось.
Постояв на дороге и оглядываясь по сторонам примерно минут пять, снова начав увлекаться всевозможными шумами и запахами, Мэдлер резко себя одернул. Надо было навестить Эвиву. Он выполнил задание, и — как и обещал — остался в живых.