— Как можно лучше опишите мне молодую женщину, которую, по вашим словам, похитили.
Дютроше начал перечислять детали, которые, собранные воедино, могли послужить для создания антропометрической карточки.
Коплан допрашивал его три четверти часа, задавая вопросы обо всем: о машинах, о сидевших в них людях, о последовательности фактов. Он изо всех сил старался запутать свою жертву, задавая вопросы в лоб, чтобы увидеть, не будет ли противоречий со вчерашним рассказом. Он без конца грубил несчастному, обвиняя его во лжи, оскорблял, угощал сигаретами и тут же грозил посадить за оскорбление полицейского при исполнении служебных обязанностей. Короче, он вел допрос первой степени в чистом виде.
После этой сердечной беседы Коплан получил точные сведения, все было восстановлено в деталях, недоставало только имен действующих лиц.
После допроса Коплан заявил:
— А теперь вы поедете со мной. Дютроше побледнел.
— Как? — пробормотал он.
— Да. Одевайтесь и следуйте за мной.
— Вы… вы меня арестовываете?
Коплан улыбнулся так, что успокоил бы самого трусливого буржуа.
— Нет, нет. Просто я хочу спасти вас от возможной мести. Оставаясь здесь один, вы подвергаетесь большой опасности. У вас есть родственники в провинции?
Немного успокоившийся Дютроше, однако, продолжал сидеть с нахмуренным лбом.
— У меня живет брат в Арьеже.
— Хорошо. Поезжайте и отдохните у него несколько дней. Собирайтесь, я вас жду.
Через четверть часа Коплан и его пассажир ехали к Лурду. Добрались они туда к середине утра. Франсис вошел в первое попавшееся бистро и позвонил Шапюи.
— Опять вы? — сказал инспектор по телефону.
— Как всегда, я, — ответил Коплан. — У меня в машине есть один клиент. Вы могли бы подъехать сюда и разобраться с ним?
— Что? — удивился Шапюи. — Вы поймали преступника?
— Нет, это единственный оставшийся в живых свидетель, и мне не хотелось бы, чтобы с ним случилась беда.
— Где вы?
— Площадь Жанны д'Арк. Кафе возле почты.
— Хорошо, я еду.
Коплан уже собрался повесить трубку, когда вновь услышал голос собеседника:
— Кстати… У меня для вас новость! Ваш свидетель не единственный.
— Да? У вас есть другие?
— Один. Результат вашего объявления… Подождите. Шапюи на несколько секунд отложил трубку; Коплан услышал шелест бумаги.
— У меня есть письмо, — сообщил инспектор, — от некой мадемуазель… Клодет Берваль, отдыхающей в Баньер-де-Бигор, гостиница «Дофэн», улица Орлож. Она утверждает, что видела похищение.
Франсис моргнул. Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки…
— Браво, — сказал он. — Приезжайте побыстрее, чтобы я успел повидать эту девушку до завтрака.
Он повесил трубку, вышел и вернулся в машину.
— Сейчас за вами приедут, — сказал он Дютроше, — чтобы вы сделали письменное заявление. Затем вас проводят на вокзал и посадят в поезд. У вас есть деньги?
— Ну… немного, — осторожно ответил Дютроше.
— Вот вам добрый совет. Исчезните на недельку; когда вы вернетесь, нависшая над вами угроза будет устранена.
— Вы правда считаете, что…
— Ставлю десять против одного. Если бы хоть на долю секунды они заподозрили, что ваш дом не пуст, вы бы сейчас лежали на столе в морге.
Пожилой человек тяжело вздохнул. Он совершенно не понимал, почему вдруг его жизнь оказалась в опасности. Что общего у него с теми неизвестными с перекрестка?
Коплан не счел нужным объяснять ему. Он говорил о погоде до тех пор, пока его не сменили неразлучные Шапюи и Байон.
Сдав Дютроше с рук на руки, он включил зажигание и тронулся с места.
Коплан был очень доволен, что получит свидетельство второго человека. Ведь часто люди совершенно искренно считают, что машина черная, тогда как она серая, или же маленький толстяк с усами оказывается высоким и худым очкариком. Свидетели нередко совершают такого рода ошибки, и не стоит запускать огромный аппарат службы безопасности прежде, чем будут проверены пусть даже самые искренние заявления.
Коплан преодолел сорок километров менее чем за сорок пять минут. Он вошел в гостиницу «Дофэн» ровно в одиннадцать часов и спросил у дежурного, находится ли мадемуазель Берваль у себя в номере. Получив утвердительный ответ, он сел в кресло и стал листать вчерашнюю газету. Ему не пришлось долго ждать. Едва слышные шаги по покрытой толстым ковром лестнице заставили его поднять глаза. Его как будто ударили в лоб, он так и впился глазами в очень красивую девушку, примерно двадцати пяти лет, приближающуюся к нему.
Глава IV
Бедра словно амфора, пышный бюст и чувственное лицо пришедшей делали из нее идеального свидетеля, с такими Франсис любил встречаться во время расследований. Длинные пушистые ресницы, глубокий взгляд и чуть слишком полные губы делали ее лицо особенно привлекательным, тем более что у этой брюнетки с коротко подстриженными волосами были голубые глаза и смуглая кожа.
Коплан встал и едва заметно поклонился.
— Я позволил себе побеспокоить вас из-за письма, отправленного вами в комиссариат Лурда, — сказал он, отвечая на немой вопрос, который выражали поднятые брови Клодет Берваль.
Молодая женщина сразу же расслабилась.
Ее полные губы раскрылись в улыбке. Очень приятным голосом она сказала:
— Быстро вы…
Коплан пригласил ее сесть напротив него и, сев сам, окинул взглядом красивые ноги собеседницы.
— Быстрота — условие успеха, — объявил он полушутливо-полусерьезно. — Я хотел спросить вас о некоторых деталях. Итак, вы считаете, что присутствовали при похищении?
Она поправила:
— Не считаю, а уверена.
Твердый тон молодой женщины обещал первоклассные показания. Коплан поудобнее расположился в кресле, скрестил ноги и, с удовольствием изучая лицо Клодет Берваль, начал допрос:
— Вы были на перекрестке О-Вив в указанный час? Задавая вопрос, он сказал себе, что убийцы упустили отличную добычу.
— Я пришла туда задолго до него и ушла только около девяти часов, потому что стало слишком темно.
— Черт! А чем это вы так долго занимались в таком пустынном уголке?
— Наблюдала за насекомыми, — ответила она, скромно опустив глаза.
Тут же ее лучистый взгляд поднялся, и она продолжила тем же серьезным тоном:
— Я энтомолог. Поймала отличный экземпляр муравьиного льва и изучала через лупу его поведение.
— Понимаю, — серьезно ответил Франсис, скрывая веселое удивление.
Он действительно повидал в жизни всякого! Эта красавица с волнующими формами проводит время, наблюдая за насекомыми!
— И… в каком положении вы были, когда следили за вашей добычей? — невозмутимо спросил он.
— Лежала, разумеется!
Ну конечно. Именно поэтому она и осталась жива! Никто не догадывался, что она лежала в траве. Никто, даже Дютроше.
— За перепончатокрылым нужно наблюдать долго, чтобы что-нибудь узнать, — объяснила она. — Эти насекомые зарываются в землю, поджидая свою жертву, и…
Коплан почувствовал, что если он даст возможность углубиться в эту тему, то получит превосходные сведения о муравьиных львах.
— Я бы очень хотел быть натуралистом, — перебил он, чтобы вернуть себе инициативу, не теряя расположения собеседницы. — А кроме ваших… перепончатых, что еще вы видели?
Возвращенная к реальности, Клодет Берваль пересказала факты, свидетельницей которых оказалась. Звук разговора заставил ее поднять глаза; она увидела молодую блондинку, не слишком красивую, по ее словам, которая спорила с черноволосым мужчиной лет тридцати, представительного вида.
Когда она закончила свой рассказ, Коплан отметил, что ее заявление совпадает с показаниями Дютроше. В то же время она сообщила два очень важных уточнения: машина, которой управлял мужчина на перекрестке, была черным «пежо 404». Девушку увезли на «студебеккере» последней модели. Эти важнейшие сведения позволят Франсису действовать более эффективно.
— Еще одна маленькая деталь, — сказал он. — С того места, где вы находились, вам был виден почти весь дом на перекрестке?