Колонна свернула к северу, в другую часть города, известную как Вади аз-Зир (Долина садов), — район широких проспектов и солидных известняковых зданий, охраняемых военными, но без единой вывески. Балави почувствовал, как машина остановилась, потом еще раз — видимо, у контрольно-пропускных пунктов, затем за ней с лязгом закрылись ворота. Несколько раз проехав по узким тоннелям, соединяющим один двор с другим, она наконец остановилась у входа в огромное каменное здание, которое служит штаб-квартирой «Рыцарей истины» — элитного подразделения, выделенного в Мухабарате для борьбы с терроризмом. Невидимые для ослепленного колпаком Балави, над входом висели помпезные портреты двух последних королей Иордании и черный флаг разведслужбы, на котором арабской вязью выписан лозунг: «Час расплаты придет!»
4. Унижение
Иордания, Амман — 20 января 2009 г.
Кто такой Абу Дуджана аль-Хорасани?
Несмотря на звон в ушах и туман в голове, Балави этот вопрос услышал и начал было подбирать слова для ответа, как вдруг почувствовал сотрясение и боль от оглушительной пощечины. Она заставила его окончательно очнуться и открыть глаза: что ж, хоть колпак наконец сняли… Оказалось, что он в тесной камере с голыми белыми стенами, сидит на деревянном табурете, кроме которого в помещении ничего нет за исключением обшарпанного стола, лампы дневного света под потолком да металлического столбика, к которому прикованы его ноги. Перед ним стоят два человека — чуть правее и чуть левее, — и один из них уже занес руку, чтобы еще раз его ударить.
Кто такой Абу Дуджана?
Вы ведь и так уже знаете, что это я, — устало отвечал Балави.
К тому времени, как на дворе рассвело окончательно, Балави претерпевал уже четвертый раунд допроса, единственной целью которого было побыстрее измучить его, и эта цель была близка. Час в комнате для допросов, потом два часа в камере, потом опять лампу в глаза, но допрашивают уже другие.
Между допросами он пытался спать, но не успевал закрыть глаза, как охранники будили его, выкрикивая ругательства и громыхая дверьми. И опять допрашивают, вопросы кружат над ним, мучительные, как роящиеся кусачие мошки.
Кто управляет веб-сайтом «Аль-Хезба»? Кто еще пишет для него статьи? Их адреса! Кто ваш связник?
Когда прямым наскоком выяснить ничего не удалось, сотрудники Мухабарата стали копаться в личной жизни Балави, в прошлом его семьи, в делах его братьев и турецких родителей жены, в годах учебы за границей. Зададут вопрос, слегка переиначат, и снова. Иногда в вопросах проскальзывала скрытая угроза, напоминание о том, что Мухабарат может воздействовать на Балави через его близких.
Где вы получили диплом врача? Вы уверены, что он подлинный?
А ведь ваш отец не иорданец, так? У него вид на жительство не просрочен?
Да, а как насчет гражданства вашей жены-турчанки? Выходит, дети-то ваши турки! Так или нет?
То, что угрозы вполне реальны, Балави хорошо знал. Его отец был одним из миллиона с лишним палестинцев, которых, когда все бросились кто куда во время первой арабо-израильской войны, в 1948 году впустила Иордания, оказав прием не так чтобы очень уж радушный. Для негражданина нарушение любого из десятков негласных запретов могло привести к конфискации иорданского паспорта или вида на жительство. А разрешение на работу, как и лицензию на любой вид деятельности, могли отобрать, руководствуясь всего лишь подозрением. Всем этим внушалась простая мысль: будь с нами заодно или потеряешь все.
Постепенно Балави начал различать лица следователей. Старший офицер, которого заключенные прозвали Рыжим Дьяволом, это наполовину турок Али Бурджак, начальник сектора; немногих в Иордании боятся больше этого Али. Коренастый крепыш с рыжеватыми коротко подстриженными волосами, он знаменит тем, что заставил расколоться кое-кого из самых закоренелых преступников и террористов; заодно иногда учит уму-разуму журналистов, оппозиционеров и всех тех, кто перестает почему-либо ладить с властями. Широко известно, что Али Бурджак большой любитель поунижать заключенных, такому мастеру ничего не стоит заставить человека покаяться в совращении собственной дочери, да и в других сексуальных преступлениях, каких угодно.