Прошел почти год, прежде чем комиссии завершили отчеты. В течение этого срока, основываясь на скудных опубликованных данных, свои суждения высказало множество бывших разведчиков и экспертов по терроризму. Колонки комментаторов, новостные статьи и блоги привлекали особое внимание общественности к двум ощутимым промахам, которые будто бы и привели к катастрофе в Хосте; в то же время указывалось и на более глубокие изъяны главной разведывательной службы страны. Несколько отставных старших сотрудников ведомства возлагали вину на начальницу базы в Хосте Дженнифер Мэтьюс и, в более широком плане, на менеджеров ЦРУ в Лэнгли, которые одобрили ее назначение на этот фронтовой пост, несмотря на отсутствие у нее опыта службы в зоне военных действий. Другие наблюдатели с этим не соглашались, говоря, что истоком фатально ошибочных решений, принятых в Хосте, послужила все прочнее укореняющаяся в ведомстве боязнь риска. Даже в Ираке и Афганистане, уверяли эти критики, многие сотрудники ЦРУ живут за стенами безопасных крепостей, где пострадать никак невозможно; всю грязную работу по поиску и уничтожению террористических угроз они целиком переваливают на технику и иностранных коллаборантов. Вступив на этот путь, они, естественно, постепенно забывают азбуку работы с агентурой, вплоть до полной утраты проверенных временем навыков оценки и курирования информаторов и двойных агентов.
Не обходили критики и бытующее в ЦРУ пренебрежение законом. Но что именно пошло не так в Хосте тем предновогодним вечером, до конца понять им не удавалось.
Ведомственное расследование событий в Хосте действительно выявило множество нарушений. Комиссия пришла к выводу, что Дженнифер Мэтьюс и ее подчиненные в Хосте (при поддержке чиновников, сидящих в Кабуле и Лэнгли) во время встречи с Балави пренебрегли стандартными процедурами безопасности, вероятно, ослепленные стремлением заручиться благорасположением агента. Предупреждений, которые могли бы насторожить ЦРУ и помочь заподозрить Балави в обмане, наверх не передавали. Отчасти, видимо, потому — решили члены комиссии, — что к источникам подобной информации не было полного доверия. Отдельные озарения не доходили до руководства, поскольку их высказывали в частных имейлах и эсэмэсках, которые не попадали в ведомственный резервуар данных, касающихся Хумама аль-Балави. А при встречах на высшем уровне в Вашингтоне ведомство, хоть и не располагало всем объемом реальных фактов, демонстрировало завышенные ожидания.
Комиссия обнаружила: как Мэтьюс, так и старшие менеджеры в Лэнгли, поверили, что Балави — иорданский агент, на которого можно полагаться. А предостережения, поступавшие от тех, кто знал его лучше других, то есть от Али бен Зеида и Даррена Лабонте, конечно, терялись в свете «неопровержимых» и «очевидных» доказательств, которые сотрудники видели собственными глазами, а именно слов и картинок, которые Балави передавал по электронной почте из укрывища «Аль-Каиды».
«Все, что они видели и читали, плюс страстное желание добраться до верховных лидеров ‘Аль-Каиды’, привело к тому, что их главной заботой стало доброе здоровье и безопасность человека, полного решимости стать бомбистом-смертником», — сказал Томас Пикеринг, соруководитель группы, проводившей независимое расследование.
Следственная комиссия ведомства порекомендовала провести существенные реформы, и Панетта их незамедлительно начал внедрять, причем сразу несколько. Были повышены стандарты подготовки и требования к опытности менеджеров, работающих за рубежом, несмотря на выводы следствия о том, что неопытность не была решающим фактором, приведшим к трагедии в Хосте. ЦРУ также ужесточило меры безопасности на зарубежных базах и разработало систему «красных команд», которым предписывалось испытывать средства обороны ведомства, как это делал бы противник; были введены также внутренние проверки для защиты от двойных агентов и шпионов.
Комиссия посчитала, что возлагать вину за несчастье на какого-то одного человека или одно нарушение было бы неправильно. Но отметила, что, так же как это бывало и до атаки террористов 11 сентября, менеджеры на каждом уровне были глухи к предупреждениям и не желали замечать недоработок, которые задним числом кажутся очевидными.
После 11 сентября на вопрос, почему такое множество министерств и правительственных ведомств не сумели сорвать заговор «Аль-Каиды», двухпартийная комиссия пыталась ответить на страницах единого отчета. «Комиссия 9/11» перечислила десятки тактических просчетов ЦРУ, ФБР и других спецслужб, но гораздо большим всеобщим промахом, по ее мнению, была неспособность помыслить о немыслимом.