Упоминаний о розовой чайке в их трудах я не встретил. Но перед взором моим развернулись необъятные пространства полярной России. Дальнейшие мои доводы должны быть поняты каждым: англичане встретили розовую чайку на восточных наших пределах, потомки норвежских викингов встречали ее на западных. Возможно ли в этом случае представить себе, чтобы эта птица миновала, оставила в стороне тысячеверстные земли между чукчами и Архангельском.
Изучение путешествий по русскому Северу со времен Ермака до изысканий последних лет указывает с ясностью, что наименее известным местом в России является пространство между дикими реками Индигиркой и Колымой. Можно сказать, что это одно из самых глухих мест в мире. Туда не забирались путешественники, не заходили миссионеры. О животном мире тех мест, о племенах и географии ничего не известно. Предполагается только, что там лежит огромная равнина, покрытая тундрой, озерами, по-видимому, лишенная леса.
А может быть, есть племена, которые молятся розовой птице. Я присоединился бы к их вере...
ПРОЩАНИЕ
Как ни крути, но пришел все-таки этот момент, и отодвинуть его уже невозможно. Скверик был мокрый, лавочки блестели под весенним дождем. Вася Прозрачный рассовывал по карманам бумажки, прятал глаза и говорил чепуху:
- Командировочное предписание - раз? Талон на спецодежду - два? С ума сойти - три теплых костюма. Письмо к главному механику - три. Капитально? Получается итог: снова Васька при деле.
- Антарктиде - привет, - сказал Сашка.
- Передам. Пожму лапу пингвину. А как же? Может, передумаешь?
- Не судьба.
- Насчет судьбы - это все разговоры больше. Ее гусеничным траком надо давить. Действовать на нее упорной силой. Что будешь делать, Саня? Как применять упорную силу?
- От Качуга вниз по Лене. Потом все время к востоку.
- Ты держись за людей. Не за всех, а которые наши ребята. Ребята везде есть. Как увидишь барак или там палатку, рожи чумазые, сапоги-телогрейки, так иди сразу смело. Эх, Санек, может, тебе неизвестно это: много ребят настоящих есть...
Сашка вынул из кармана пачку денег. Разделил пополам.
- Наши с тобой капиталы.
- Не пойдет, - твердо сказал Вася. - Прими как мой вклад. В получку кину перевод "Якутск, до востребования". Договорились? Или в другое место. Ты в клинике будешь?
- Наверное, в клинике. Давай к поезду. Пора.
Они стояли у чистеньких пригородных вагонов. Была середина дня, и перрон был почти пуст.
- Саш! - с усилием сказал Вася Прозрачный. - Если у тебя серьезное что... я слышал, глаза пересаживают. Ты не унывай. Васька тебе свой глаз даст. Будут ходить два корешка одноглазых. Один с Арктики, второй с Антарктики. Умора? Правда, умора, Сань?
- Возьми адрес, - Сашка вырвал листок из блокнота. - Тут все написано. Это мой тренер. В крайнем случае... через него.
- Ты к птице не очень стремись. Полежи, верно, в больнице.
- Давай прощаться. Иди в вагон.
- Будь, Саня.
- Будь. Антарктиде привет.
Сашка, не оглядываясь, неторопливо пошел по перрону. Дверь электрички зашипела и стала закрываться. Васька сунул ногу, руку, раздвинул дверь и держал открытой, смотрел вслед Сашке. Сашка свернул за угол. Электричка двинулась.
Сашка вскочил в трамвай. Стоял, держась за ручку. Лица пассажиров вдруг расплылись, стали серыми, Сашка тряхнул головой, потер глаза. Ничего не изменилось. Он долго стоял, зажмурив глаза, задерживая дыхание. Открыл. Все было нормально.
...Сашка выскочил из трамвая. Пошарил глазами. Такси шло свободным. Он поднял руку.
- В аэропорт, - сказал он таксисту и отвалился на заднее сиденье. Сидел, кусая губы.
В аэропорту Сашка долго стоял у расписания самолетов, пересчитывал деньги. Самолеты взлетали как мечта о краях, где мы не бывали, и уходили в светлое небо как подтверждение тезиса о том, что побывать в тех краях стоит, и когда-нибудь, черт возьми, это исполнится.
Прижимая руки к груди, Сашка что-то объяснял кассирше и показывал тощенькую пачку денег.
Наконец кассирша дала билет. Сашка сунул его в карман, посмотрел на часы и пошел по зданию вокзала.
ПИСЬМО НИКОЛАЯ ШАВАНОСОВА, ВКЛЕЕННОЕ КЕМ-ТО В ДНЕВНИК
"Вы, конечно, уже почитаете меня. Государыня моя, в царстве мертвых, не получая так давно от меня, ни обо мне ни малейшего известия, Я начну сие письмо тем, что постараюсь оправдаться пред Вами в моём долговременном молчании, и донесу Вам тому причины..."
Вот так, "Государыня моя", начиналась занимательная книга некоего Дела Порта "Всемирный путе-шествователь", написанная около ста лет назад. Свои путевые записки славный "путешествователь" излагал в виде писем некой прекрасной даме.