— У меня нет талона!
— Вы говорите с квартиры?
— Нет.
— Тогда предоставить разговор в кредит не могу, — вздохнула Селезнева.
— Какой кредит!.. Товарищ погибает!..
Мальчишка на том конце провода чуть не плакал.
17
Начальник разъезда «38-й километр» зябко поежился, прислушался.
— Не слыхать еще…
Они стояли с дежурным у слабо освещенной фонарем железнодорожной стрелки. Ответвление от главного пути вело к тупику, возвышавшемуся над глубоким рвом.
Легкая дрожь прошла по рельсам. Вдали у поворота дороги показался слабый колеблющийся свет.
Неосвещенный состав не был виден, и казалось, луч света, обращенный назад, сам по себе непостижимым образом стремительно приближается к разъезду. Рельсы гудели, вибрируя.
— Пора! — дежурный взялся за рукоятку стрелки. — Сейчас мигом в укрытие!
Начальник разъезда послушно кивнул. Глухо щелкнули переводимые стрелки.
— Беги!
Две темные фигуры метнулись от стрелки, перемахнули через пути и упали в глубокую канаву по другую сторону тупика.
Грохот мчащегося состава был уже совсем рядом.
— Стой! — раздался истошный крик. — Стой! Отставить!!!
От здания станции бежал кто-то, размахивая фонарем.
— Челове-ек та-ам!
Начальник вздрогнул. Между ними и стрелкой лежал путь, по которому через мгновенье промчатся тепловозы. Начальник разъезда хотел вскочить, броситься к стрелке, но ноги его не послушались. Чувство, которое было сильнее его порыва, придавило тело к земле. Начальник прижался лицом к густо политой мазутом щебенке. Сейчас раздастся грохот, и он заглушит слабый крик человека…
Даже на расстоянии он почувствовал жар поравнявшихся с ним тепловозов. Но грохота не последовало. Шум состава постепенно стихал. Начальник разъезда поднял голову. Он лежал один. Дежурного рядом не было. Ничего не понимая, он встал. В полосе света у стрелки стоял дежурный.
— Ты!.. — голос сорвался. — Жив?!
Дежурный не ответил. Он смотрел вслед сцепке.
— Видал? — спросил он.
— Ты знаешь… — пробормотал начальник разъезда. — Я хотел…
— Двое их там, — перебил дежурный. — Парень и девчонка. Совсем сопляки.
18
За окном замелькали светофоры, фонари, из мрака выскочило здание небольшой станции. Плохо освещенный перрон был пуст. Только какой-то человек с фонарем бежал вдоль пути.
У железнодорожной стрелки стоял еще один человек. Он смотрел вслед нашей сцепке. Я помахал ему рукой.
— Перестань пить кофе, — сердито сказала Люся и забрала стаканчик. — Лучше придумай, как остановить эту машину! Слышишь?
— Остановим, — сказал я. — Не такие останавливали!
— Тогда что ты ждешь? Останови!
— В два счета…
Я запнулся. Я смотрел на панель. Прямо передо мной была кнопка, и возле нее буквы: «Запуск 2-й секции». Как же я не видел этого раньше?
— Что с тобой? — спросила Люся.
Я не ответил. У меня просто сердце замерло. А голова сразу стала ясной. Я смотрел на кнопку.
— Почему ты молчишь? Тебе плохо?
— Закрой глаза — и считай до десяти!
Голос у меня был такой, что Люся послушалась. Я подождал, пока она сказала: «Десять!», и изо всех сил нажал кнопку.
Кнопка поддалась. Я осторожно отпустил ее и замер.
Но ничего не изменилось. Просто ничего не произошло. На панели горели все те же три лампочки: две красные, одна зеленая.
Отчаяние снова охватило меня. Не знаю зачем, я дернул соседнюю кнопку. Под ней была надпись «Топливный насос». Это было бессмысленно. Тепловозы продолжали мчаться с прежней скоростью.
— Сергей! Что это?
Голос Люси прозвучал странно. Она сидела с закрытыми глазами, склонив голову, будто прислушиваясь к чему-то.
— Ты слышишь?
Я ничего не слышал.
— Слышишь? — настойчиво повторила Люся.
И вдруг я понял, почему так странно звучал ее голос. До сих пор мы говорили очень громко, почти кричали, чтобы перекрыть шум дизеля и грохот мчащегося состава. А сейчас Люся говорила нормальным голосом, и я ее отлично слышал… В кабине стало тише! У меня опять замерло сердце.
Нет, мы не ошиблись: двигатель за стеной стих…
— Ура! — закричал я. — Да открой глаза, чудачка! Понимаешь, я выключил двигатель! Понимаешь? Выключил!
Люся осмотрелась вокруг, поглядела в окно. Рассудительно сказала:
— Но мы же едем… И так же быстро.
— Чепуха! Это закон инерции! Физику знать надо!
Меня просто распирало. Я должен был срочно еще что-нибудь сделать.
— Куда ты?
— В первую кабину… Попробую еще что-нибудь выключить!
— Я с тобой!
— Нет, нет… Подожди здесь… Я быстро…
19
Я прошел через затихшее машинное отделение. Тепловоз сильно раскачивало. Но мне казалось, что сцепка идет уже медленней. В открытые люки врывался холодный ночной воздух. Первый раз я этих люков даже не заметил. Я поднял голову и увидел кусочек звездного неба.
Распахнув дверь, я шагнул в следующую секцию. В уши сразу ударил оглушительный грохот двигателя. Он работал. Работал, как прежде. Значит, удалось выключить только один, последний.
Я остановился. Хотел повернуть обратно. Но вспомнил, что там ждет Люся, и стал пробираться к кабине. Тут же больно ударился головой о какой-то выступ. Кажется, о тот же самый, что и в первый раз. На звезды я уже не смотрел.
В кабине на щите теперь горели только две красные лампочки. Зеленая погасла. Наверное, она сигнализировала о работе дизеля последней секции.
Я зажег свет внутри кабины. На щите была точно такая же кнопка с надписью «Топливный насос». Я дернул ее. Через несколько мгновений дрожь корпуса стихла. Двигатель замер. Но тепловозы по-прежнему мчались вперед.
Я сел в кресло. Больше я ничего не мог сделать. Впереди раскачивалась кабина следующей секции. Там работал двигатель. И в следующей и в следующей… Двигатели трех спаренных тепловозов. Чтобы отключить их, надо было нажать всего-навсего по кнопке на каждом контрольном щите.
Обтекаемое выпуклое стекло кабины третьего тепловоза было близко, всего в каких-нибудь полутора метрах. За ним сразу — щит с кнопками. Но попасть туда было невозможно. Кабины между собой не сообщались. На их закругленных бортах не было никаких выступов, перил, ограждений, по которым можно было бы перебраться с одного тепловоза на другой.
Я долго сидел в кресле. Я ни о чем не думал. Просто не хотел идти назад. Там меня ждала Люся, и я не знал, что скажу ей теперь.
20
Когда я вошел в кабину, Люся, вздрогнув, вскинула голову. Кажется, она задремала.
— Ну что? Выключил? — спросила она. Я кивнул.
— А что теперь?
— Надо подождать, — сказал я. — Немного подождать.
И сел на откидное сиденье рядом с ней.
Когда я переходил из одной секции в другую, то снова почувствовал, что как будто тепловозы идут медленнее. Но, может быть, мне это только показалось?
Я решил пока ничего не говорить Люсе. У нее было очень усталое лицо.
— Ужасно спать хочется, — сказала она.
— А ты поспи.