Васька спасла хрупкость стен Жориковой лежки. Как и его преследователь, он пробил хлипкие доски и вывалился наружу в прохладные ночные сумерки. Упал, здорово покарябав обе руки, но тут же поднялся и кинулся прочь. И бежал все быстрее и быстрее.
Витек качнулся в сторону пролома, но потом, будто раздумал, и с все той же улыбкой повернулся к остальным. И, не говоря не слова, оторвал Жорику голову. Убегающий прочь Василий слышал доносившиеся из лежки дикие крики агонии и только прибавлял бегу. Инстинкт жертвы верно вел его прочь отсюда.
Вот так город словно вернулся в старые доперестроечные времена. А именно, в течение одной ночи в нем не осталось ни одного бездомного бродяги, и проблема бомжей, долгие годы раздражающих горожан, была решена окончательно и бесповоротно. Они исчезли, многочисленные куски кровоточащего мяса, разбросанного по всей лежке, идентификации не подлежали, и их по умолчанию стали считать остатками еще одной собаки. Горожане только вздохнули свободней, и город продолжил свою мелочную и разностороннюю жизнь, словно Жорика, некоронованного короля бомжей Верхнего и Нижнего городов, в природе никогда не и было.
И следом была суббота — день, когда случилась эпическая дискотека в полуразрушенном городском Дворце культуры, ставшем после события уже полностью разрушенным. Слухи и легенды еще долго ходили после того, как это случилось. Причудливо искажались и переплетались друг с другом, являя в итоге уже совершенно искаженную картину происшедшего. Так, с труднообъяснимой настойчивостью анонимные авторы слухов раз за разом увеличивали число людей, принимавших участие в междоусобной битве, пока их количество ни достигло поистине исполинских размеров, приличествующих, пожалуй, лишь великим армиям древности.
Так Егор Сергеевич Глушин, шестидесяти четырех лет, сразу после дискотеки уехавший от греха подальше к родным, и через несколько лет с удовольствием рассказывал таким же престарелым слушателям о жутком побоище в Дворце культуры, в котором принимало участие никак не менее полутысячи озверелых до состояния невменяемости бойцов — что есть явное преувеличение. А Дарья Тимофеевна Навадская, примерно тех же лет, с охами и взмахиваниями рук доказывала окружающим, что в хрупких стенах созданного якобы для просвещения строения сошлось человек триста, что ближе к истине, но опять же чересчур.
На самом деле больше сотни человек там не было, и это, включая милицию, ОМОН и сердобольствующих граждан, неожиданно принявших участие в сражении.
Но обратимся к прессе. Вот статья из областной газеты «Приволжский вестник», маленький заголовок в разделе «Всякое»:
«Крупная драка в областном городе»
«…случилась на исходе субботнего дня. По данным местного отдела милиции это произошло на еженедельной дискотеке, устраиваемой в помещении бывшего Дворца культуры. Более полусотни человек, оказались ввязанными в нелепую драку, разгоревшуюся из-за пустячного спора. Из-за тесноты зала Дворца культуры множество горожан получили разнообразные увечья. Отряд милиции, прибывший на место драки, быстро локализовал ситуацию, и побоище прекратилось. По заявлению местной администрации эта дискотека была последней в новейшей истории города, и во избежание повторных инцидентов отныне будет прикрыта».
Это область. Заголовок же крупнейшей из трех выпускаемых газет в самом городе выписан аршинными буквами, по размеру соперничающими с заголовком. «Страшное побоище на дискотеке!» — кричит он, а чуть ниже более мелким шрифтом: «Потому что в кузнице не было гвоздя? Из-за самоуправства бытовых служб физически пострадали люди». Текст статьи язвителен и полон острых выпадов в сторону местной власти, что, однако, ничуть не скрывает масштабов происшедшего. Вот эта статья с минимальными купюрами:
«Это случилось! Мы уже писали о нездоровой атмосфере, витающей на каждой субботней дискотеке во Дворце культуры, и предупреждали, что, в конце концов, приходящая на дискотеку молодежь не ограничится танцами до ночи и запугиванием Нижнего города до самого утра — см. выпуск нашей газеты от 3.05.00. И вот теперь запруда была прорвана — в жуткой драке пострадало более ста человек, из которых тридцать старше двадцати пяти лет.