Рин вежливо кивает, благодарит за подробный рассказ, и, уточнив время утреннего рейса, отходит в сторону. Голосящая Эбба притягивает ее внимание. Повиснув на руке Яна, женщина ковыляет, отдаляясь от берега. Рин догоняет их и, поравнявшись, обращается к парню:
— Что-то случилось? Я могу помочь?
Эбба тут же вцепляется в нее свободной рукой и, вглядываясь в ее лицо, что-то говорит, быстро и умоляюще.
— Фру Свенссон приглашает вас к себе, выпить чаю с миндальным тортом, — поясняет Ян по-английски. — Она испекла его для сына, потому что думала, что он приезжает сегодня. Но это не так, она перепутала даты в календаре, и торт теперь есть некому.
— Конечно, скажи ей, я с удовольствием зайду к ней в гости! — Рин радуется, все-таки это лучше, чем коротать время в одиночестве, да к тому же в компании Яна, взявшего на себя роль переводчика, можно будет разузнать у Эббы подробности трагедии, случившейся с ее дочерью. Само собой, Рин не собирается задавать бестактные вопросы убитой горем женщине, но та ведь может и сама завести речь об этом. Только вот без Яна Рин ничего не поймет, поэтому она спрашивает у него: — Ты ведь тоже зайдешь?
Парень довольно улыбается, глядя одним глазом в ясное утреннее небо, а другим — на макушку каменной кручи за домом Юхана.
— Мне нравятся торты фру Свенссон!
По его ответу ясно, что он частенько чаевничает у Эббы — вероятно, каждый раз, когда она путает даты в календаре.
Оказывается, идти совсем недалеко. Ян виртуозно проводит их сквозь несколько коротких тоннелей в скалах, показавшихся Рин норами чудовищ в день ее приезда, и вскоре крошечный домик Эббы возникает перед ними, как по волшебству. Он превосходно выглядит, в отличие от хозяйки, не замечающей пятен грязи на своей одежде. Скорее всего, за состоянием дома следят социальные службы, и только поэтому он еще не пришел в упадок. Внутри, на первый взгляд, все тоже аккуратно прибрано, но позже Рин замечает островки хаоса: то тут, то там громоздятся кучки различного хлама, кое-где видны крошки, раковина в кухне полна грязной посуды, которая, судя по всему, лежит там не первый день. Такое впечатление, что порядок здесь наводит приходящая уборщица, и с момента ее последнего визита Эбба уже успела оставить повсюду следы своей жизнедеятельности.
Вид миндального торта на столе в гостиной вызывает у Рин ироничную улыбку: она не раз покупала точно такой же в Питере, в продуктовом отделе «Икеи». Получается, все труды Эббы по приготовлению торта ограничивались разморозкой его в микроволновке. Но, возможно, это и к лучшему. Не придется беспокоиться насчет того, что в состав теста или крема могло попасть что-нибудь лишнее или даже вовсе несъедобное.
Эбба жестом приглашает гостей за стол, а сама уходит в кухню. Ян отправляется за ней. Похоже, ему не привыкать здесь хозяйничать. Погремев там посудой, они возвращаются вместе, Эбба торжественно несет тарелку с сырной и мясной нарезкой, а Ян — поднос с кофе и корзинку с хлебом.
Рин вспоминает, что на ней надета плотная трикотажная толстовка, и за столом в такой одежде будет неудобно, но снять ее означает остаться в пижамной майке. Поразмыслив пару секунд, она все-таки выходит в прихожую, чтобы раздеться. Стянув кофту, критически разглядывает себя в зеркале. В другом месте она не осмелилась бы появиться перед посторонними людьми в таком виде, но здесь, скорее всего, никто и внимания не обратит на ее неподобающий наряд.
В зеркале за ее спиной отражается вход в комнату. Видна аккуратно застеленная кровать и комод, заставленный фигурками и фотографиями в красивых гипсовых рамочках. Вряд ли это комната Эббы, ведь не слишком опрятная хозяйка жилища просто не способна заправить постель без единой складочки. Скорее всего, последний раз на этой кровати спала Лилли, и с тех пор никто к ней не прикасался.
Рин поворачивается, ноги сами несут ее туда. «Только одним глазком», — мелькает в ее голове дерзкая мысль, и сердце начинает биться быстрее. Рин уверена, что не притронется к вещам, не нарушит порядка, не смахнет ни одной пылинки, но все выходит иначе. Она не в силах удержаться при виде толстой тетради в ярко-розовой обложке из искусственной кожи с трещинками и потертостями на углах. Тетрадь лежит на видном месте, на комоде, в окружении фотографий. На всех — юная девушка, чем-то похожая на Рин: такие же русые волосы, но чуть светлее, не мышиного оттенка, а с медовым отливом; большие выразительные глаза, вроде бы тоже сине-зеленые, но синевы в них гораздо больше; острые высокие скулы, чуть коротковатый нос, но не идеально прямой, а чуть вздернутый, и рот — тоже большой, но форма губ более изящная.