- То есть, - она вообще будто не слушала. - Если я сейчас попытаюсь проснуться, ничего не выйдет, умру здесь, умру там, но если кто-то меня разбудит, то все обойдется, так?
- Нет, разбудить тебя тоже не получится. То есть формально ты права, но создание погружено в игру, «таблетки» тебя не отпустят, разъединить контакт не выйдет, потому что нейронные пути уже замкнулись.
- Я не понимаю...
- Я не могу объяснить... я сам мало что понимаю, по большому счету. Говорю то, что видел. Никто не мешает проверить, прав я, или нет.
- Не уж... И что мы намерены делать?
- Искать Трон. Трон - это выход из игры, правильно? То есть, естественный. Убираем вариант с возможностью проснуться, и получаем либо смерть, либо трон. Других идей у меня нет.
- Хорошо. Ищем. В самом деле, - у Шивы плохо получилось изобразить боевой настрой. - Мы здесь именно за этим, верно?
***
Длинное тонкое лезвие меча вошло ребенку в левый висок, под углом, и через секунду, окровавленное, появилось с другой стороны. Потом мужчина резко дернул оружие назад, брызгая кровью: половина детской головы взлетела вверх и, описав дугу, упало к ногам Марины.
- Мамочка... - скрипя, выдохнул безголовый ребенок. В ране роились черви. Тельце не упало, а подняло руки, как в темноте, и шагнуло вперед. - Мамочка, мама...
Бой кончился. Бой кончился, а Марина все смотрела на свои руки. Стояла и смотрела. Её била крупная дрожь, по щекам катились слезы.
- Эй!
- Марина, нужно уходить!
Все пространство вокруг было завалено трупами детей: совсем маленькие, едва месяца от роду, или двух-трехлетние. А вот постарше: примерно второй класс. В пижамах, с игрушками. С налитыми кровью глазами. Мужчина (среднего роста, плотный, с темными глазами, лет тридцати) показался смутно знакомым. Потом отрубил голову последнему из детей и теперь зовет куда-то.
- Эй!
6 уровень, меч-пистолет. Черный с проседью «ежик».
- Эй!
- Марина! - кто-то тормошит Шиву за плечо. Это Марк. Он тоже здесь. Привет, Марк. Как дела? Я только что убивала детей.
- Марина!
Последний из них поймал мой взгляд и тогда его глаза перестали отливать кровью. Это был самый обычный ребенок. Это был мой ребенок. У меня живот. Вы просто не знаете, не видите, у меня живот, три месяца, десять недель. Там, внутри меня, новая жизнь. Я уже привыкла к боли.
Звонкая пощечина - искры из глаз.
Марк.
- Марина! Возьми себя в руки! Это не настоящие дети! Черт, ты в игре!
Я в игре. Я в игре? А может, я действительно хочу убить своего не рождённого сына? Или это дочь? Ведь... Ведь мы в моей голове, так? Значит, я боюсь своего ребенка. А вдруг он сожрет меня изнутри! У этих были когти. И клыки. Вдруг мой такой же? Мама... Мамочка моя любимая... Почему ты умерла? Почему? Пожалуйста. Я не знаю, что делать.
Мир погас.
Марина секунду назад видела свои залитые черной кровью руки, а потом подняла глаза и увидела кулак. Мужской. Мир погас.
***
Парня зовут Левша.
- А почему Левша?
- Потому что я левша, нет?
Он говорит, что уже давно здесь. Он говорит, что не может выбраться.
- Все, что я понял, так это мы находимся где-то в общем мире. Это не мой и не твой уровень, - говорит. - Это наслоение десятков страхов разных игроков, ошметки личных уровней.
- Амигдальная сеть, - говорит Марк.
- Я пытался найти выход к Башне, но его нет. - Говорит Левша. - Хотя, это чертово меняется каждые двадцать секунд.
Марина потеряла всякую связь с реальностью. То есть, эти двое, они, наверное, говорили какие-то важные вещи, планировали, как отсюда выбраться, и так далее. Много говорили. Пожали друг другу руки.
- Марк.
- Левша.
- А почему Левша?
Марина же никак не могла прогнать из головы глаза последнего из тех детей. Детей, почти настоящих. В этой битве она потеряла Ублюдка. Это странно - потерять того, кого нет. Левша сказал, что от монстра лучше избавиться, потом он станет обузой. А Ублюдок всегда помогал. Какого-то черта был похож на Чарли Мэнсона.
- И знаешь, что странно, - говорит Левша. Марина не знает, и знать не хочет. Ей как будто отвесили звонкую оплеуху и в голове до сих пор звенит. - Ты когда-нибудь видела других игроков, а ты? - поворачивается к Марку.
- В смысле?
- Я видела. Я из чемпионата.
- Ты видела только тех, с кем вместе входила, так? Локальная сеть.
- Ну...
- А в Башне вы когда-нибудь были? Или в Лабиринте?
- К чему ты это?
- Я впервые вижу других игроков. И никогда не был ни в одной мультиигровой зоне. А где мы сейчас?
- Где?
- Черт знает где, - это как будто бы должно было что-то прояснить. - И почему мы встретились? Каким образом три сознания встретились в мирах, созданных из других сознаний? Где логика? Это наши страхи, или чьи-то еще?