— Почему же, давно соблюдают, — похвалился старик, изо всех сил стараясь не показать радости от того, что рядом с ним столько времени проводит красивая и доступная женщина. — Но с нами в Венецию приехала невеста Грегора. Вообще-то они только что поженились, так что он регулярно вспахивал ее поле, чтобы до отплытия успеть сделать ей наследника. Она уехала вчера. Поэтому у него пока не возникало необходимости практиковать умеренность.
Молодой оруженосец по-идиотски заржал, сопроводив свой смех характерным жестом.
— Черт! — выругался его дед и начал отчаянно хватать меня за ногу — но где там, я уже был слишком высоко.
Оба Ричарда принялись на меня орать, испугавшись, что им влетит за такой недогляд, и через несколько секунд на снастях уже висело три матроса-венецианца. Один находился пониже, на той же лестнице, что и я. Он быстро меня догонял. Два других приближались с флангов и, похоже, были готовы перелететь по воздуху со своих снастей на мою. Все трое были вооружены.
— Не трогать его! — прогремел снизу сердитый голос Грегора. Я глянул вниз, проклиная все на свете. Грегор держал старика Ричарда за ухо и выглядел взбешенным. — Спустите его вниз и передайте на попечение Отто, если эти два крестьянина не способны с ним справиться.
— Простите, хозяин, — пролепетал Ричард.
— А я тут при чем? — протестующе заорал Отто. — Мне надо съездить на весельной лодке к Лилиане, посмотреть, удобно ли она устроилась.
— Уверен, Лилиана мирится с теми же неудобствами, что и мы, — сказал Грегор. Отпустив Ричарда, он направился к Отто, но лишь для того, чтобы дать знак баркасу, что болтался внизу возле корабля. — Мне необходимо найти Бонифация до захода солнца. Ты — на вахте.
5
И такой праздник они закатили той ночью, что было светло, как днем.
Робер де Клари. Хроника Четвертого крестового походаИтак, в этот вечер моим стражником стал Отто. У юноши в голове было только одно — война. Он замучил меня до тошноты, объясняя разницу между правилами корректной войны (когда не позволялись грабежи, мародерство и выкуп пленных), обычной войны (в которой можно и грабить, и мародерствовать, и требовать выкуп за пленных, но нельзя трогать гражданских) и его любимым типом войны, существовавшим до этой последней кампании только в воображении: беспощадной войны, или войны беспредельной.
— Как раз она мне знакома, — устало промолвил я.
К этому времени погрузка и обустройство кораблей закончились, трюмы наполнились бочонками с галетами, сушеным сыром, сушеными бобами и горохом, соленой рыбой (на праздничные дни), луком, маслом, вином и пресной водой. Солнце над лагуной начало опускаться. Судя по всему, нас всех загонят пораньше спать в тесные вонючие клетушки «Иннокентия». Вряд ли найдется хоть один узел, завязанный человеческой рукой, который мне не удалось бы развязать. Поэтому я пребывал в абсолютной уверенности, что смогу удрать. Но все мои стремления к мести поутихли от унижения: я не заслуживал достойного ухода. Теперь мне гораздо больше подходила бесславная, непримечательная смерть. Еще до полуночи выскользну на палубу, отыщу нож и упаду на него, чтобы покончить со всем этим.
Меня здорово огорчило, что устраиваться на ночь никто не собирался. У Энрико Дандоло, слепого восьмидесятилетнего старца, венецианского дожа, были на наш счет другие планы. Знаток тонкой дипломатии, он уговорил нескольких богатых венецианцев пригласить кое-кого из пилигримов (как называли себя крестоносцы) провести последний вечер в городе, у них в гостях. Этот шаг должен был доказать, что у венецианцев не было злого умысла, когда они на полгода задержали отправку кораблей, а заодно внушить рыцарям мысль, что неплохо было бы вернуться в Венецию и здесь потратить добычу, которую они наверняка раздобудут в следующем году.
Один из богатейших горожан, аристократ и делец (в Венеции эти два понятия взаимно не исключали друг друга), был ветераном императорского крестового похода в Святую землю, что состоялся пять лет назад. Он предложил угостить небольшую группу рыцарей Бонифация, включая Грегора (причем особо подчеркнул, что ему нравятся германцы), и поделиться с ними своим опытом, прежде чем они отправятся на поиски собственных приключений. Грегор был не прочь попировать, прежде чем провести несколько недель в корабельной тесноте, но не знал, что делать со мной. Оруженосцам он не доверял, понимая, что им меня не удержать, а Отто наотрез отказался подчиниться приказу остаться на корабле и охранять пленника.