«До чего же хорош, — подумала Диона, — и, похоже, не сознает этого».
Кошка закончила утренний туалет и попыталась завернуться в полу платья Дионы. Геба, сидящая на корточках неподалеку, у стены дома, кинула на нее гневный взгляд, но кошка ничуть не испугалась служанки.
— А твой сын сегодня в городе? — неожиданно поинтересовался Луций Севилий.
У Дионы чуть сердце не остановилось.
— Почему ты спрашиваешь? Ты его видел? Что он делает?
— Ничего особенного, — успокоил ее Луций. — С ним еще один мальчик, помладше. Они играют в салочки. Была на нем ярко-зеленая туника?
— О боги, нет. Если это все, что он натворил, — я просто счастлива.
— Довольно странный оттенок зеленого, — добавил римлянин, — чересчур яркий, по-моему. Надеюсь, он не отдал за нее кучу денег?
— Нет. Кошелек у Диомеда.
— Диомед — это, по-видимому, стражник, — заключил Луций, — а мальчики — ваши сыновья.
— Только один, старший. Младший — сын царицы. Да. Птолемей Цезарь — Цезарион.
И царица… его мать… она позволяет ему так запросто бегать по улицам Тарса, будто сыну простолюдина?
— Тебя, кажется это не удивило, когда ты подумал, что он мой ребенок. А я тоже не отношусь к простым ремесленникам.
Луций понял, что его слегка осадили, и стал осторожнее.
— У царицы, я знаю, есть… были сестры, но…
— О нет, я не сестра Клеопатры. Мой род идет от брата первого правителя Египта Птолемея. Мы никогда не претендовали на трон, но и сборщиками мусора не были.
Теперь Луций Севилий с обидой посмотрел на нее.
— Я не говорил этого. Но чтобы сын Цезаря один бегал по Тарсу… Если Антоний узнает, он будет в ужасе.
— Антоний Цезариону не отец, и даже не опекун.
— Возможно, ему следовало бы быть им.
— Почему? Не потому ли, что египетская царица неподходящая мать для маленького римлянина — даже рожденного вне брака?
— Он сын Цезаря, — снова повторил Луций.
— Но его мать — Клеопатра.
Они сверкнули друг на друга глазами. Диона не могла бы сказать, кто из них раньше понял нелепость этого спора здесь, на краю рыночной площади, когда на коленях у нее спит маленькая бездомная кошка… Она засмеялась первая, Луций — еще того раньше.
Когда взрыв неожиданного веселья улегся, Диона облокотилась на постамент — отдышаться. Кошка ткнулась носом ей в подбородок.
— По-моему, Рим и Египет должны пойти на взаимный компромисс, — миролюбиво заключила она.
— Риму идти на уступки? Зачем же? — ринулся в атаку гаруспик, но прежде, чем Диона снова успела разгневаться, с раскаянием покачал головой.
— Признаю: я ужасный зануда. Да к тому же неимоверно смешон, обсуждая политику, не имея к ней почти никакого отношения.
— И тебя это может удержать? Тех, кого я знала в Риме, это не останавливало. Даже гладиаторы затевают политические дискуссии.
— Но политика очень важна, — попытался объяснить Луций. — Пожалуй, важнее всего в мире.
— Я так не думаю.
— Да, у женщин обычно другое мнение.
— Ты говоришь совсем как мой муж.
Он с удивлением посмотрел на нее. Чему тут удивляться? Порядочная женщина не рожает внебрачных детей, если, конечно, она не царица.
— Ты напомнил мне, почему он со мной развелся, — продолжила Диона. — Он был слишком эгоистичен.
Луций снова с изумлением посмотрел на нее.
Пока он пытался соотнести ее жизненные представления со своими, она встала. Кошка спрыгнула на землю, села у ее ног и принялась прилизывать взъерошенную шерсть.
— Надо бы найти мое чадо. А то они решат, что зеленая туника — только начало, и сами перекрасятся в зеленый цвет.
Луций неохотно поднялся. Для римлянина он был довольно высок, намного выше ее.
— Могу ли я проводить тебя?
Диона хотела отказать ему, боги видят, что она вольно или невольно делает все, чтобы вызвать его неприязнь. Но если он задумал что-то дурное, то ему следовало бы знать, что она защищена гораздо лучше, чем могло показаться с первого взгляда. А может быть, им движет вежливость или простое любопытство — наверняка не терпится посмотреть на сына Цезаря, все они этого хотят. Так или иначе, Диона снова устремилась в толчею рынка в сопровождении служанки, римлянина и кошки. Разыскать детей не составило особого труда — они наверняка там, где и должны были быть.
Вот продавец сладостей; торговец одеждой; фокусники, жонглирующие кинжалами; дикарь в меховой накидке с танцующим медведем; слепой певец с собакой. Диона остановилась послушать его. Собака спала у его ног, положив голову на лапы, но даже во сне внимательно прислушивалась, не грозит ли ее хозяину опасность. Кошка зашипела, но собака оставила это без внимания. Диона подхватила кошку на руки.