— Два сильных сына, мой лорд.
— Фа! — Король поморщился. — Много имен могу я дать Джошуа, но не думаю, что сильный — одно из них.
— Ты чересчур суров, хозяин.
— Ерунда. Ты намерен учить меня, шут? Никто не знает Джошуа лучше меня, его отца! — Рука Джона задрожала, казалось, что он сейчас поднимется на ноги.
Наконец напряжение ослабло.
— Джошуа — циник, — продолжал король уже спокойнее, — циник, меланхолик, безразличный к своим подданным, а у короля нет ничего кроме подданных, каждый из которых потенциальный разбойник. Нет, Таузи, он со странностями, мой младший, особенно с той поры… с той поры, как он потерял руку. Ах, милосердный Эйдон, может быть, это моя вина.
— Что ты имеешь в виду, хозяин?
— Я должен был жениться после смерти Эбеки. Он рос в холодном доме, без королевы, может быть в этом причина странностей мальчика. Хотя Элиас не такой.
— Принц Элиас жесток, — пробормотал Таузер, но если король и услышал, то не подал виду.
— Прекрасно, что Элиас — мой первенец. У него смелый и воинственный характер. Я уверен, что будь Джошуа старшим, его права на трон не были бы в безопасности. — Король Джон покачал головой с холодной нежностью, затем неожиданно протянул руку и схватил шута за ухо, словно почтенный старик был ребенком пяти или шести лет.
— Обещай мне одну вещь, Таузи…
— Что именно, мой лорд?
— Когда я умру — довольно скоро, надо думать: мне не пережить зимы, — ты приведешь принца Элиаса в эту комнату… Да, если коронация будет здесь, ты сделаешь это после коронации… Приведи его сюда и вручи ему Сверкающий Гвоздь. До тех пор ты будешь хранить меч у себя. Я боюсь умереть, пока Элиас далеко в Меремунде, а Сверкающий Гвоздь должен попасть прямо в его руки с моим благословением. Ты понял, Таузи?
Трясущимися руками Престер Джон вложил меч в узорные ножны, но замешкался, развязывая узел на перевязи. Таузер опустился на колени, чтобы помочь ему.
— Какое благословение, мой лорд? — спросил он, прикусив от усердия кончик языка.
— Повтори ему то, что я сказал тебе. Скажи ему, что меч — это кровь его сердца и продолжение его правой руки, точно так же как мы — инструменты Сердца и Руки Господа нашего… и скажи ему, что никакая цель, даже самая благородная, не стоит… не стоит… Впрочем нет, говори только то, что я сказал о мече. Повтори ему это.
— Я скажу ему, мой король, — сказал Таузер. Он поморщился, хотя узел был уже развязан. — Я с радостью исполню твое желание.
— Хорошо. — Престер Джон откинулся назад и закрыл глаза. — Спой мне снова, Таузер.
Таузер запел. Пыльные знамена наверху слегка покачивались, казалось, легкий шепот прошелестел среди толпы молчаливых слушателей.
Глава 2. ЛЯГУШАЧЬЯ ИСТОРИЯ
Праздная голова — огород дьявола. Саймон уныло размышлял над этим излюбленным выражением Рейчел, глядя на груду лошадиных доспехов, разбросанных по всему прогулочному холлу капеллана. Минутой раньше он радостно прыгал по выложенному кафелем коридору, пролегавшему вдоль внешнего края церкви, направляясь подметать комнату доктора Моргенса. Конечно, он размахивал немножко метлой, как будто она была знаменем древа и дракона войск Престера Джона, а он их предводителем. Может быть, ему стоило повнимательнее смотреть по сторонам, но кто же знал, что какой-то идиот повесит лошадиные доспехи в коридоре капеллана. Грохот, ясное дело, был ужасающий, и Саймон с минуты на минуту ожидал появления тощего и мстительного отца Дреозана.
Собирая бренчащие пластины сбруи, местами оторванные от кожаных полос, составлявших основу сооружения, Саймон обдумывал другое изречение Рейчел: «Дьявол находит работу для ленивых рук». Это было глупо, конечно, и злило его.
Никакая не лень и не праздность мыслей привели его к беде, а наоборот, дела и размышления. Если бы только его оставили в покое!
Отец Дреозан так и не появился к тому времени, как Саймон наконец сложил доспехи в несколько ненадежную кучу и быстро запихнул ее под край скатерти.
Правда, при этом он чуть не опрокинул золотой ковчег, стоявший на столе, но в конце концов без новых неудач проклятые доспехи исчезли с глаз долой, не оставив ничего, напоминавшего об их существовании, кроме светлого контура на стене. Саймон потер чистое место метлой, чтобы сровнять края, и поспешил к выходу мимо лестницы, ведущей на хоры.
Он снова вышел в сад, из которого недавно был жестоко изгнан Драконом, и глубоко вдохнул свежий росистый воздух, оставляя за каменными стенами зловоние сального мыла. Взгляд его привлекло что-то необычное в ветвях святочного дуба, древнего дерева в дальнем конце сада, с такими скрученными и искривленными ветками, словно он век рос в небольшой корзине.
Он сощурился и заслонил глаза от ярких закатных лучей. Птичье гнездо! И в такое время года!
Дуб был так близко, что Саймон не выдержал и, отбросив метлу, сделал несколько шагов вперед, но остановился, вспомнив о предстоящем визите к доктору Моргенсу. Любое другое поручение не помещало бы ему в мгновение ока оказаться на дереве, и Саймон поклялся себе, что гнездо недолго останется необследованным. Ради удовольствия увидеть доктора стоило потерпеть. Он поднял метлу и пошел через кусты прямо к дворику перед Внутренними воротами.
Двое людей, только что вышедших из ворот, двигались по направлению к нему, один из них был медлительным и коренастым, другой еще более медлительным и еще более коренастым. Это был Якоб, торговец свечами, и его помощник Джеремия.
Последний нес на плече тяжелый по виду мешок и шел — если это только возможно — еще медленнее, чем обычно. Поравнявшись с ними, Саймон прокричал приветствие.
Якоб улыбнулся и помахал рукой.
— Рейчел хочет новых свечей для столовой, — крикнул торговец. — Свечи она и получит. — Джеремия кисло ухмыльнулся.
После короткой пробежки по наклонной лужайке Саймон оказался перед массивной сторожевой будкой. Серебро заходящего солнца еще тлело над зубчатой стеной позади него, и тени знамен западной стены трепетали на траве, как черные рыбы, вытащенные из воды. Страж в красно-белой ливрее, не намного старше Саймона, улыбнулся, когда Король шпионов прошмыгнул мимо — смертоносная метла наперевес, голова низко опущена, абсолютно незаметен для тирана Рейчел, если бы она вдруг выглянула из окна главной башни. Только миновав навесную галерею, под надежным прикрытием высокой стены он перешел на ходьбу. Размытая тень Башни Зеленого ангела мостом перекинулась через ров с водой. Раз уж он здесь, решил Саймон, неплохо было бы поймать пару лягушек. Это не займет много времени, а доктор вечно нуждается в таких вещах. Правда, придется поторопиться, потому что быстро темнеет. Уже слышно, как трудолюбиво настраиваются цикады, готовясь к последнему выступлению уходящего года, и лягушки-быки начинают свою глуховатую квакающую симфонию.