Когда он шепотом заговорил с ней, его губы скользили по ее гладкой коже, почти не касаясь, но эффект получился мощным. Девушка задрожала в его объятиях.
– Поэтому я хочу тебя. И только тебя.
Он отодвинулся, чтобы посмотреть ей в лицо.
На первый взгляд, Камилла никак не выказывала возбуждения. Выражение ее лица было холодным и безразличным. Однако ее выдало то, как она смотрела на его губы.
Зависть знал, что она увидит. Все его любовницы восхищались его пухлой нижней губой, изогнутой дугой дьявольской ухмылки, от которой, когда ему хотелось, появлялись ямочки на щеках.
Но он не ожидал такого от себя. Жар в ее взгляде пробудил в нем собственнические инстинкты.
Она задышала быстро и коротко, жилка у нее на горле заметно пульсировала.
Камилла хотела его.
А он, в свою очередь, теперь знал ее секрет. Эта маленькая шалунья возжелала демона и была в восторге от того, сколько непристойных изощренных искушений сможет с ним испытать.
– Назовите цену, мисс Антониус.
Зависть протянул руку и заправил кудри, выбившиеся из прически, ей за ухо. А заодно протиснулся между ее ног, прижавшись к ней еще плотнее и раздвинув ее бедра.
Когда его колено замерло так близко, у Камиллы перехватило дыхание. Предвкушение заполнило воздух между ними.
Камилла облизнула губы.
Прежние фантазии о дразнящих линиях его рта и обо всех плотских утехах, которые они обещали, вернулись с удвоенной силой.
Член Зависти налился твердостью, и он хорошо заметил момент, когда Камилла это почувствовала.
Она вся дрожала, прислонившись спиной к прохладной каменной стене.
– Думаю, я знаю, чего ты хочешь взамен, – его рука опустилась вниз по телу и остановилась у нее на бедре. – Хочешь, я возьму тебя прямо у этой стены?
Он еще сильнее сжал пальцами шелковистые юбки, распаляя собственную страсть. Желание Камиллы вспыхнуло с новой силой. Его губы замерли у ее щеки, все внимание сосредоточилось на точках, где Зависть с Камиллой касались друг друга. Грудь Камиллы тяжело вздымалась, дразня его неровным ритмом.
– Сначала буду ласкать тебя пальцами, а потом войду в тебя.
Все его тело напряглось, чтобы ощутить ее мягкость там, где он был твердым. В этой битве соблазнов он медленно побеждал. Зависть чувствовал, как таяла ее решимость, как она медленно выгибалась под его прикосновениями…
– Может, нам удастся прийти к соглашению?
Желание Камиллы тут же испарилось.
Вместо этого он ощутил уже знакомое покалывание гнева.
Она толкнула его в грудь. Зависть сделал шаг назад. К своему удивлению, он почувствовал что-то вроде горечи потери.
– Никакого соглашения, милорд. Я скорее заключила бы сделку с самим повелителем демонов.
При мысли о том, как Камилла заключает сделку с братом Гневом, он ощутил укол ревности, но тут же подавил холодок собственного греха.
– Это легко устроить. Может, поедем к нему во дворец? Возможно, вы станете более сговорчивой, когда насытитесь.
С ее губ сорвался глухой нежный смешок. Этот звук пронзил Зависть, но он не обратил на это внимания, поскольку взгляд его попал в сети Камиллы.
– Идите домой, лорд Синтон.
Камилла подобрала юбки и пошла по туннелю к дому, оставив Зависть стоять на месте.
– Для одного вечера с меня достаточно ваших чар, – бросила она через плечо.
Однако он не мог сказать того же самого о себе.
Зависти не стоило забывать, что мисс Антониус с ее хорошенькой улыбкой, плавными изгибами и звонким смехом была предназначена не для него. Хотя, прокручивая в памяти ее слова, он снова вспыхивал от собственного греха. Я скорее заключила бы сделку с самим повелителем демонов.
Черт возьми, так бы она и сделала.
Камилла принадлежала ему до завершения игры. Как известно, он не любил ничем делиться.
Двенадцать
Камилла отложила кисть и окинула холст критическим взглядом.
Все оказалось куда сложнее, чем она предполагала.
Обычно она точно видела, чего не хватает картине, где добавить тени, а где света, где требуется больше глубины или ярких оттенков. Но сегодня ничего не шло в голову. Она слишком вымоталась, чтобы мыслить ясно. После того, как Камилла проворочалась без сна ночь напролет, то сбрасывая одеяло, то кутаясь в него, она чувствовала себя разбитой. Она так устала, что забыла о своем ритуале. Медальон матери по-прежнему висел у нее на шее. И все же эта картина требовала ее внимания с того самого момента, как только Камилла открыла глаза.
И вот она уже сидела у себя в галерее еще до восхода солнца. На талии Камиллы был затянут фартук, на коже виднелись пятна разбрызганной краски. Камилла молилась, чтобы хоть медальон не запачкался.