Рэнсом остался в моей постели, глядя на меня расчетливым взглядом. Неважно, сколько раз у нас был секс, сколько ночей мы делили, каждый раз, когда я смотрела на себя его глазами, я содрогалась. Он лечил меня клинически. Как и его незаконченная, грязная работа.
— Вы расстроены.
— Ни хрена, я расстроена! — Я взмахнула руками в воздухе. — Согласно этой статье, я официально больше не являюсь членом семьи Торн.
— Это тебя волнует? — он спросил.
— Нет!
— Да, это так. Я предлагаю тебе что-нибудь с этим сделать. — Он потянулся к тумбочке, отцепив телефон от зарядного устройства.
— И доставить им удовольствие узнать, что я ее прочитала? — Я фыркнула.
Его глаза были мертвы на экране, пока он прокручивал.
— Весь мир прочитал это. Это во всех СМИ. Даже видео, картинки и фрагменты новостей.
Это было не просто плевком мне в лицо. Это было выплескивание целого ведра слюны.
Я остановилась, повернувшись к нему.
— Что ты думаешь я должна сделать?
— Садись в чертов самолет и дай им часть своего разума. Противостоять им. Обо всем. О Крейге. О твоей недиагностированной дислексии. Их плохое отношение к тебе, — сказал он с прямым лицом.
Я запнулась.
— А вдруг…
— Все худшие сценарии уже произошли, — оборвал он меня, отбрасывая одеяло и собирая телефон, кошелек и пистолет, которые всегда были под рукой. — Они сделали этого мудака твоим шурином, они лишили тебя контекста, возможностей и лучших условий жизни. Они относятся к тебе как к гражданину второго сорта. Я не понимаю, как это может усложниться для тебя, принцесса.
Он был прав, и я знала это. Более того, я чувствовала себя готовой к решающему столкновению со своей семьей. Я не знала, что это было. Может быть, постоянные осознания, которыми меня бомбардировали. Моя неспособность к обучению. Мой новообретенный талант к рисованию. Преодоление отвращения к сексу. И, да, может быть, даже смирение с тем, что у меня не было ни настоящих друзей, ни настоящей семьи, и, несмотря на все это, мне все же удалось выжить.
Я коротко кивнула.
— Собирайся, Рэндом. Мы едем в Техас.
Если не считать того, что я чуть не дала Рэнсому пощечину, когда он поинтересовался, не хочу ли я направить свой гнев на гневный, исследовательский секс ненависти, полет на самолете в Даллас прошел без заминок. В аэропорту нас ждала машина. У нас не было никакого багажа.
На протяжении всей поездки я могла сказать, что Рэнсом радовался тому, что мы не в Лос-Анджелесе. Его плечи были вялыми, а его челюсти не были напряжены впервые за несколько недель.
У меня не было ни времени, ни желания спрашивать его об этом. Я была сосредоточена исключительно на том, чтобы создать новую семью. Наглость этих людей убила меня.
Как только машина подъехала к воротам моих родителей, я выскочила наружу, Рэнсом последовал за мной.
— Извините, мисс Торн, но я не думаю, что ваши родители ожидают… — Дафна в вечном деловом блейзере столкнулась со мной, когда я подошла к их двери. Я прошла мимо нее и направилась прямо вверх по лестнице в кабинет отца. Что она собиралась делать, арестовывать меня за посещение моей семьи? Неа. Это создаст ужасные заголовки для драгоценной семьи Торн.
Я поднималась по лестнице по две за раз, проносясь мимо домработниц и административного персонала. Дойдя до папиных двойных дверей, я не стала стучать. Я летела прямо внутрь.
Папа сидел в своем кабинете с несколькими мужчинами в костюмах лет сорока и пятидесяти. В одном из них я узнала Вулфа Китона, лихого чикагского сенатора. Судя по самодовольству и запаху сигар в комнате, остальные тоже были политиками. Хорошо. Это заслужило аудиторию.
Он поднял взгляд, и его глаза вспыхнули от шока при виде меня. Оттолкнув себя обратно на сиденье, я подняла руку, чтобы остановить его.
— Нет. Не стой. Это даст тебе преимущество передо мной, когда я сбегу после того, как закончу свою речь.
Я совершенно не сомневалась, что он захочет свернуть мне шею, как только я закончу с ним.
— Что происходит, Сахарный пирожок? — спросил он, все еще растянувшись в кресле. Он не мог позволить себе выглядеть взволнованным.
— Такой отличный вопрос. — Я облокотилась на дверь и вздохнула. — Что не так? Думаю, лучше было бы спросить, что правильно в моей жизни. И ответ - не целая куча. Я должна поблагодарить тебя за это.
Трое мужчин в комнате обменялись взглядами. Они знали, что не должны присутствовать при таком разговоре. Мистер Китон встал, застегивая блейзер.