Мужчина моложе, но не я.
Неторопливо я последовал за ней, когда она врезалась в мебель, отчаянно хлопая по своим тумбочкам и постельному белью. Она слишком сильно рыдала, чтобы говорить.
— Это то, что ты ищешь? — Я держал ее телефон в ладони, подняв его в воздух. Небольшой румянец на ее лице полностью высох. Она выглядела настолько искренне напуганной, что я начал активно ненавидеть ситуацию, в которой мы оба оказались.
— В следующий раз не оставляй телефон на первом этаже. Теперь, когда я привлек твое внимание, позволь мне прояснить: я не собираюсь прикасаться к тебе, не собираюсь беспокоить тебя и уж точно не собираюсь тебя насиловать. Надень что-нибудь и встретимся внизу, мисс Торн. Мы собираемся немного поболтать. Полностью одетые.
С этими словами я вышел из комнаты и спустился вниз, чтобы побродить по ее кухне. Я даже не завтракал. Ничто не казалось даже отдаленно съедобным. Это были чистые соки, расфасованные салаты и органические батончики, которые могли подрабатывать в качестве корма для лошадей.
Хэлли присоединилась ко мне на кухне двадцать минут спустя. Она была одета в какое-то связанное крючком платье, глаза ее были широко раскрыты, и ее трясло. Ее нос был розовым. Она много плакала, прежде чем прийти сюда.
Каково ее отношение к театральности? Одного этого было достаточно, чтобы более слабые охранники сбежали с работы?
Я сделал глоток своего Nespresso, - единственное хорошее, что было в этом доме до сих пор.
— Садись, — приказал я, прислоняясь к ее темно-зеленому гранитному островку.
Она так и сделала, ее глаза пристально смотрели на меня, как будто это была ситуация с заложниками, а не взрослая беседа.
— Я просто хочу, чтобы ты знал… — Она судорожно вздохнула и закрыла глаза.
Я поднял бровь.
— Это неполное предложение, мисс Торн. Думаешь, ты сможешь избавить меня от страданий и покончить с этим?
Было крайне важно убедиться, что у меня есть преимущество в нашей динамике, несмотря на мои неортодоксальные стратегии.
Она собиралась доставить мне неприятности и подвергнуть меня ерунде, чтобы увидеть, как далеко она сможет зайти, прежде чем она переживет меня. Я видел этот фильм много раз раньше. Лучше прямо сейчас установить, что мое терпение не подлежит испытанию.
Или в существовании, если уж на то пошло.
Сам Энтони Торн дал мне зеленый свет, чтобы использовать жесткую любовь и установить четкие границы, чтобы заставить ее вернуться на прямой и узкий путь, когда мы разговаривали по телефону. Мне это помогло - я не работаю в детских перчатках.
«Послушайте, Локвуд, я знаю, почему вас называют Роботом. Они сказали, что вы прагматичны. Выполняйте работу с минимальными ошибками, никогда не позволяйте эмоциям управлять вами. Мне нужно, чтобы она научилась быть похожей на вас. Моя дочь, благослови ее сердце, хороший ребенок. Но она безрассудна, и я не хочу, чтобы ее следующая ошибка стоила ей больше, чем просто достоинства.
Безрассудная Принцесса теперь смотрела на меня глазами, красными от ярости, не принимая.
— Я хочу, чтобы ты знал, что я использовала свой ноутбук наверху, прежде чем спуститься сюда. — Ее голос дрожал. — Я позвонила в полицию. Они уже в пути. И служба безопасности моего отца — они тоже знают. Я не знаю, как ты сюда попал, но это твой последний шанс сбежать и больше никогда не возвращаться.
Мой телефон начал взрываться в кармане, сигнализируя, что она действительно звала на помощь. И я заметил, когда она спустилась вниз, что у нее за поясом был заткнут швейцарский армейский нож.
И тут меня осенило. Все сразу.
Единственное, о чем я даже не подумал.
Она понятия не имела.
Она понятия не имела.
Понятия не имела, что я ее новая личная охрана.
Она думала, что я вломился в ее дом.
Президент Торн, пылающий мешок с дерьмом…
— Все знают. Время вышло. Просто уходи, — пронзила она мои мысли.
Он не удосужился сказать ей. Я думаю, потому что он боялся ее. Родительство было изнурительным несчастьем. Этот человек руководил свободным миром восемь лет и не мог заставить свою дочь держать сиськи в одежде.
Сердечно улыбаясь, я сказал:
— Я рад слышать, что ты поступила разумно.
— Прошу прощения? — Она склонила голову набок.
— Я рад, что ты сообщила охране своего отца, что я прибыл, так как они были моим следующим звонком. Это он нанял меня.
Ее рот был открыт. Она потеряла дар речи.
Наконец она моргнула.