— Помни правила: никому не говорить о своем местонахождении. Тебе разрешено публиковать фотографии места только после того, как ты его покинула, и после того, как оно было очищено либо Максом, либо мной.
Макс? Кем, черт возьми, был Макс? Я полагала, что руководство/контракт покрывают это.
Рэнсом продолжил.
— Никаких проверок. Никому не рассказывать о своем расписании. И абсолютно никакой демонстрации своих машин и их номерных знаков. Понятно?
Я кивнула, чувствуя себя наказанным ребенком, ненавидя его все больше и больше с каждой секундой, но он не сказал, что я не могу публиковать фотографии после того, как покину указанные места, что казалось более практичным, хотя и ограничивающим. Тем не менее, у меня не было оптимизма по поводу остального загадочного содержания контракта.
— Однако я хотела бы прояснить одну вещь. — Я вздернула подбородок.
Он уставился на меня со своим фирменным выражением лица, не желающим никуда уходить, ожидая, что я продолжу.
— У меня есть настоящая работа, и она важна для меня. Вопреки тому, во что ты веришь, я не какая-то легкомысленная наследница с титулованными друзьями-подростками. Понятно?
Он сунул контракт в портфель и проигнорировал мои слова, что, как я полагала, было лучше, чем смеяться мне в лицо.
Вальсируя по огромным коридорам моего особняка, он исчез, как призрак из историй, которые моя мама запрещала мне читать после наступления темноты.
— Итак, где, по-вашему, состоится «Сандэнс» в этом году? — Нектарин, или Нина, вслух задавалась вопросом, когда мы сидели в Бейкерсфилде, новой пекарне на Родео Драйв. Она отбросила свои лиловые волосы набок, открыла оранжевую баночку с таблетками и протолкнула ксанакс в горло.
Рэнсом сидел за столиком рядом с нами у тротуара, работал на своем ноутбуке и выглядел так, будто хотел убить всех в помещении. Я остро ощущала его присутствие, поэтому заметила, когда его пальцы замерли на клавиатуре. Он определенно слышал словесный пердеж, который только что выпустила Нина.
— Там, где он проводится каждый год, — сказала я деревянным тоном. — В Сандэнсе.
Нина надулась, вертя соломинку в кофе со льдом, но не выпивая.
— Я думала, что это как Олимпийские Игры.
— Было бы логично, если бы Олимпийские игры проводились только в Греции, — сказала другая моя спутница, Тара. Она дернула свой пепельно-русый шиньон, намеренно разделив его.
Тара была длинноногой супермоделью. Я могла бы с уверенностью сказать, что у нас троих никогда не было ни одной поучительной или интеллектуальной беседы, но мы чаще проводили время вместе, чем нет. Рекламодателям понравилась наша объединенная рыночная привлекательность. Тара собрала помешанную на моде аудиторию, Нектарин (так я называю Нину) — любителей макияжа, а я специализировалась на женщинах Среднего Запада в возрасте от восемнадцати до двадцати четырех лет.
Несмотря на это, я не могла назвать Тару и Нину своими друзьями. Они очень мало знали о моей жизни. Не то, чтобы нужно было много знать. Все, что я делала, когда мы были вместе, — это тусовалась с Келлером и публиковала истории о своих бесплатных подарках в Instagram.
Ноздри Рэнсома раздувались, пока он продолжал работать на своем ноутбуке. Было очевидно, что он считал нас троих пустой тратой времени.
— Что еще у вас нового, ребята? — Я перенаправила разговор, сделав глоток безмолочного капучино. Мне нужно было перевести тему на более безопасную территорию.
— Ну, думаю, я остановлюсь на наращивании ресниц. Я видела этот документальный фильм… — начала Нина.
— О боже, я тоже! — вмешалась Тара. — Это было так грустно. Эта девушка больше никогда не сможет даже накраситься тушью.
— Знаешь, что помогло бы отклеить ресницы? — Нина страстно вскочила. — Ацетон. Это дерьмо удаляет все!
— Включая твое зрение… — пробормотала я себе под нос.
Я бросила еще один недовольный взгляд на Рэнсома, который взглянул на свои дорогие часы. Раньше мне никогда не было стыдно за компанию с Тарой и Нектарином. Сейчас стыдно. Я ненавидела то, что его простое присутствие было похоже на то, чтобы позвать меня на мою ерунду. Внезапно у моего пустого существования появился контекст. Мне это не понравилось.
Все это время фотограф, которого мы пригласили с небольшого веб-сайта, посвященного сплетням, снимал, как мы наслаждаемся отдыхом в Бейкерсфилде. Или, по крайней мере, делает вид.