Я открыла другой ящик и нашла его носки, запонки и нижнее белье. Все они были черными, дизайнерскими и совершенно новыми.
Рядом лежала изящно сложенная веревка. Извините… что ?
Зачем мужчине веревка?
Пытаясь убедить себя, что это нормально, что, может быть, это ему нужно для работы (но как?), я задвинула ящик. Должно было быть объяснение. Рэнсом был мудаком, но он не вызывал во мне мурашек. И я могла довольно хорошо улавливать криперные вибрации. Опыт и все такое.
Подойдя к шкафу, я нашла его костюмы и классические рубашки. Щелкнув ножницами в воздухе, я принялась за работу. Я нарезала стейк на мелкие кусочки, а затем спрятал их в темных и незаметных местах в его шкафу, где он никогда не смог бы их найти. Если он так любил свое мясо, то было бы справедливо, если бы он тоже пах им.
Я никогда в жизни не совершала ничего столь коварного, и я начала испытывать приступы сожаления, когда последний кусок стейка был спрятан в углу устланной ковром гардеробной.
Это было глупо. Этот человек активно портил мне жизнь, а я всего лишь безобидной шалостью заставила его одежду плохо пахнуть. Это было инфантилизацией.
Я подошла к его ноутбуку, стоявшему на тумбочке, и открыла его. Для доступа требовался отпечаток пальца и пароль. Черт возьми. Я положила ноутбук обратно на тумбочку, гадая, не занимается ли Рэнсом в этот момент сексом с другой женщиной, и открыла его портфель. Вот — вуаля — наконец-то я нашла кое-что интересное. Оформление документации. Обо мне.
Я просмотрела страницы, поглощая как можно больше информации — в пределах разумного. Там была указана недельная зарплата Рэнсома — вау! — и описание работы, включая особые требования моего отца к нему. Мое сердце громко билось в груди. Я едва могла разобрать слова, прежде чем почувствовала головокружение и липкость. Я уже собиралась запихнуть бумаги обратно в портфель, когда стальной, хриплый голос пронесся по стенам, как пуля, пробив зияющую болезненную дыру в моей спине.
— Большая ошибка.
Развернувшись, я сжала ножницы в кулаке и попыталась нырнуть под его руку, чтобы броситься в свою комнату. Он поймал меня за талию, подхватил меня, как будто я была ребенком, и снова поставил перед собой. Я посмотрела на его лицо. Его зеленые глаза сузились в опасные щелочки. Его губы стали плоскими от гнева. Его фасад совершенства остался на месте, но его волосы были взлохмачены, а шея раскраснелась.
Где ты был?
Что ты делал?
Почему ты выглядишь таким светлым?
Лучший вопрос из всех — зачем мне это?
Я сунула ножницы в отверстия для пальцев, целясь лезвиями в его бедро. Он быстро поймал ножницы между пальцами, не отрывая от меня взгляда.
Покачав головой, он вздохнул. «Конечно, мы прошли через это».
Он вырвал ножницы из моей руки и бросил их на тумбочку позади меня. Я мельком увидела его ладонь. Она была окровавлена. Я заставила его истекать кровью. Почему-то я не чувствовала себя ужасно по этому поводу. Было приятно знать, что он, в конце концов, был из плоти и крови.
— Что ты делаешь в моей комнате, Братц?
Я сглотнула, чувствуя, как мое горло сжимается от глотка. Его лицо было близко. Слишком близко. Достаточно близко, чтобы я могла почувствовать вкус виски на его языке и привкус вишни. Мои губы скривились в отвращении, и я вся задрожала. Мне хотелось плюнуть ему в лицо. Он причинял мне все эти страдания из-за моего поведения и встречался с кем-то, кто пользовался ароматизированным блеском для губ?
И он сказал Таре, что у него есть стандарты!
— Шпионю, Рэндом. Что еще? — Я небрежно улыбнулась, разглаживая ткань его уже выглаженной рубашки. — Я хотела узнать кое-что о моем новом соседе.
— Узнала? — Он оттолкнул мою руку, его глаза были мертвыми и холодными.
Его тело было на одном уровне с моим. Мои бедра задели его колени. Я чувствовала, как его жар поглощает меня. Это пронзило мой позвоночник. Никогда еще я не чувствовала чужое тепло так близко к своему.
Впервые в жизни мне не хотелось убегать от мужчины. Это не имело никакого смысла. Я ненавидела мужчин. Мужчины вообще представляли для меня угрозу. А этот уже доказал, что способен причинить мне боль. Но что-то в Рэнсоме было незнакомым. Может быть, даже немного удивительно. Как ни странно, я как бы вышла из-за нашей ненависти друг к другу.