В лавине хаоса, которую он принес в мою жизнь, жила мера безопасности. Я знала, что он никогда не поднимет на меня руку. И наоборот, он защитил бы меня от любого вреда, который мог бы случиться на моем пути.
— Да. — Я облизала губы, не отступая ни на дюйм, не съеживаясь и не показывая ему, что он меня напугал. — Я, например, узнала, что ты встречаешься с двенадцатилетней девчонкой.
— Дафук? — прогремел он. Он выглядел с отвращением… но также и немного встревоженным? Как будто я его раскусила.
Господи, пожалуйста, не делай моего телохранителя педофилом. Мне придется убить его, и я действительно не хочу, чтобы это было на моей совести.
Я взмахнула волосами.
— Кто еще будет носить блеск для губ с вишневым вкусом? Давай, Рэндом. Не заставляй меня предупреждать власти.
С этими словами я подмигнула и попыталась выбраться из его комнаты. Он схватил меня за запястье, крутя меня на месте, яростно скаля зубы. Я впервые видела его сердитым. До сих пор все, что он давал мне, было его скучающей и бескорыстной версией — даже когда он перекинул меня через плечо и швырнул в мою комнату… Мне не нравился сердитый Рэнсом.
— Слушай сюда, Братц. — Эта комната закрыта для тебя, пока наше время не истекло. Ты поняла?
— Будет ли это взаимно? — спросила я.
— Что будет взаимно? — коротко спросил он.
— Ты тоже будешь держаться подальше от моей комнаты?
— Я твоя чертова охрана!
О, парень. Он никогда не сбрасывал F-бомбу. Я действительно ударила нерв сегодня вечером.
— Ты можешь обезопасить меня так близко от моего безопасного убежища, — бойко ответила я. — Я хочу немного уединения здесь.
— А я хочу сносного клиента. Везет, как утопленнику. Я войду в твою комнату, когда сочту нужным, принцесса. Но пусть будет известно: если ты войдешь сюда без приглашения, ты выйдешь через проклятое окно.
Угрожает мне расправой. Это было довольно контрпродуктивно по отношению к его роли в моей жизни. Но у меня было ощущение, что он уже знал это. Он был полон дерьма. Он никогда не причинит мне вреда. Я не знала, откуда я это знаю. Я просто знала.
— Ох, очень плохо. Я считала тебя человеком, у которого немного больше самоконтроля.
Рэнсом наклонился, его губы почти касались моих, когда он говорил.
— Убирайся отсюда, пока я не сказал твоему отцу, что ты пыталась соблазнить своего офицера личной охраны.
Это привлекло мое внимание.
У меня от шока отвисла челюсть.
— Это ложь!
Он пожал плечами.
— Твое постоянное присутствие в моей комнате вызывает тревогу. Если это не твое намерение — перестань бродить здесь. В любом случае, моя совесть чиста. Я никогда не использую ее. А теперь уходи.
Я ушла. В потоке слез и лихорадочной панике я резко захлопнула за собой дверь моей спальни. Как только я осталась одна, в темноте, я взяла свой телефон и позвонила Гере. Я надеялась избежать этого, но мои родители, очевидно, не собирались перезванивать мне, и у меня не было выбора. Я не могла продолжать жить под одной крышей с этим человеком. Черт, мне нужно было облагородить всю округу, чтобы избавиться от его демонических флюидов.
Гера взяла трубку на четвертом звонке. Она звучала сонно по сравнению с моими истерическими рыданиями.
— Хэлли? — Она зевнула. Один только ее голос казался мне пощечиной. — Ты в порядке? Ты в безопасности?
Да? Нет? Как я должна была вообще отвечать на этот вопрос?
— Гера. Мне нужна-нужна-нужна твоя помощь! — Я взвыла, зарывшись лицом в подушку. Этот придурок манипулировал мной, контролируя каждый аспект моей жизни… он не был защитником. Он был насильником.
— Ты в порядке? — Теперь она звучала настороженно.
— Физически, наверное. — Я фыркнул. — Но мысленно…
— Если дело в телохранителе, я ничем не могу тебе помочь. — Беспокойство в ее голосе сменилось раздражением. Я слышала, как она села прямо, пружины кровати скрипели под ее хрупким телом.
— Ты не понимаешь! — сказала я отчаянно. — Он кошмар, он…
— Ты показала свои сиськи всему миру, Хэлли. Ты действительно думаешь, что сейчас тебе нужно больше независимости? Его наняли, чтобы помочь разобраться. Пусть поможет.
— Он угрожает мне. Манипулирует мной. Не говоря уже о том, что он конфискует мои вещи.
— Ага, ну, допустим, если ты еще ведешь себя как подросток, может, давно пора конфисковать твои вещи. — Она еще раз зевнула.
Я закрыла глаза, скрежеща каждое слово изо рта, словно они были сделаны из стекла.
— Гера, мама и папа мне не отвечают. Я знаю, они тебя послушают. Ты их любимый ребенок.