Не говоря уже о том, что в следующем году мы с Томом собирались создать отдел кибербезопасности. Мы могли бы использовать правительственные связи.
— Она в Техасе? — Я вспомнил далласский говор президента Торна, который принес ему голоса домохозяек из пригорода и помог переизбрать несколько фиолетовых штатов.
Том покачал головой.
— Лос-Анджелес.
Место, которое я ненавидел больше всего. Как уместно.
— Отлично. Обработай это. — Я пожал плечами. — Пригласи Макса к делу. Его семья из Оушенсайда. Бледному ублюдку не помешал бы загар.
Макс выглядел, как любой эмо-ребенок в шоу о совершеннолетии. Я также был почти уверен, что такой парень, как он, не тронет эту груду дизайнерских юбок и папочки с десятифутовым шестом. Он окажет на нее хорошее влияние.
Том потер затылок, неловко поерзав.
— Макс хорош, но он новичок. Он может быть дежурным офицером. Он должен быть в паре с кем-то с большим количеством часов налета. Это наш большой прорыв. Сделай эту девушку презентабельной и получи все связи. Это только на полгода.
— Пригласи Хосе в дневную смену.
— Хосе все еще в Шотландии, помнишь?
Конечно, я не помнил. Я что, его мать?
— А как же Кент? – прорычал я.
Том покачал головой.
— Декретный отпуск.
— Они позволили ему стать отцом? — Я нахмурился. У Кента была садистская жилка длиной в милю и шириной в пять километров. Однажды он ударил фотографа-папарацци по лицу за то, что тот спросил у него время.
— Не что-то, кто-то. Мы вместе ходили на обряд бракосочетания его сына.
Я видел, к чему все идет, и мне это не нравилось. Три недели назад я уволился со своей последней работы в британской королевской семье и сказал Тому, что больше не собираюсь выслеживать знаменитых задниц.
Я бы, наверное, скучал по международным кискам — особенно по частным самолетам, — но ничто не стоило терпеть чужое дерьмо двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Особенно молодые женщины.
Они всегда были худшими.
Кроме того, я отвечал за проверку наших сотрудников по кибербезопасности, а это две с половиной работы.
К тому же, о чем, черт возьми, думал Том, отправляя меня в Лос-Анджелес? В прошлый раз, когда я был там, произошло какое-то отвратительное дерьмо. Вещи, которые даже я не мог переварить.
Но тогда ты так и не рассказал Тому всю историю. Как он мог знать, что заставило тебя бросить курить и уйти в частную жизнь?
Судя по щенячьим глазам Тома, я догадывался, что он хотел, чтобы я лично следил за тем, чтобы Сиськи МакФлэш больше не показывала миру свои интимные места.
— Ты под кайфом, — решительно сказал я.
— Ты имеешь в виду практичность. — Том встал, готовый к спору.
Я понюхал воздух.
— Чувствуешь?
— Что?
— Запах пердежа, который вызывают все твои придирки.
Он усмехнулся.
— Послушай, я знаю, что мы обсуждали не это…
— А как насчет отдела кибербезопасности? — Я вскочил на ноги, готовый свернуть ему шею. — Кто его откроет? Мы брали на себя устные обязательства перед клиентами. Ты даже не можешь сделать презентацию в PowerPoint.
Я видел, как этот парень боролся со своим телефоном, чтобы найти смайлик с какашками.
— Это может подождать, пока мы не закончим эту работу. Нам нужны клиенты на Холме, когда мы запустимся, — заявил Том.
— Ставим телегу впереди лошади, да? — Я расстегнул запонки, закатав рукава до локтей. — Мы еще не получили работу, не говоря уже о связях.
— Торн хочет нас. Тебя, конкретно. Рэнсом Локвуд. Робот. Ни сердца, ни чувств, ни струн. Он знает, что ты имел дело с каким-то сверхсекретным дерьмом. Знает, что ты несколько раз спасал принца Пьера от жизненно важных ситуаций. У тебя безупречный послужной список, и у тебя не возникнет соблазна выбить мозги его дочери.
— Ты можешь сказать это снова.
Обычный секс меня утомлял и раздражал, а большинство женщин были… ну, обычными. Мне нравился грубый, нетрадиционный секс с людьми, готовыми подписать длинный контракт "до и после". Мои вкусы находились на темной стороне спектра. Точнее, СНС. Согласие-не-согласие. Насильные фантазии, если хотите.
Моим сексуальным партнерам нравилось, когда их брали силой, и мне нравилось принуждение. Этот вид — первобытная игра — был связан с силой. Чтобы было ясно, я не хотел никого насиловать. Мне нравились острые ощущения от погони, предвкушение, которое сопровождалось опасностью раздвигать наши пределы и границы. Все мои партнеры были согласными, умными и влиятельными женщинами, которые разделяли один и тот же излом.
Я наслаждался изощренностью. Острые женщины, которым, как и мне, нравилось играть со своими демонами.