– Ты ведешь себя глупо и слабо. Это не моя сестра.
Она протянула руку и схватила один из замков.
Я побежала по коридору и сжала ее запястье.
– Что ты делаешь?
– Открываю эту чертову дверь. У нас мало времени.
– Габби. Остановись.
Она повернулась ко мне, и я увидела на ее лице чистую решимость.
– Нет, это ты остановись. Больше никаких запертых дверей.
– Габби, я могу просто минутку порадоваться, что ты здесь?
– Нет, мне нужно, чтобы ты открыла дверь, Дианна.
Она дернула замок, но он был таким тяжелым, что едва сдвинулся с места.
– Габби.
В доме завывал ветер, по стенам ползли новые трещины. Я чувствовала, как тьма кружит около меня, словно хищник, который готовится прыгнуть на свою жертву и разорвать ей горло.
– Мне нужно, чтобы ты признала, что ты прячешь свои силы, потому что думаешь, что подвела меня, что твои силы меня подвели, и поэтому ты от них отвернулась.
Я ничего не сказала, на глаза навернулись слезы.
– Ты знаешь, что я права. Я тебя знаю. Ты та самая девочка, которая ударила мальчика вдвое больше ее, потому что он наступил мне на ногу, та самая, которая украла апельсин, когда мама отказалась его покупать, а я плакала, потому что очень его хотела. Та самая, которая завязывала мне шнурки, когда я не умела, и та самая, которая дала мне свою рубашку, когда моя порвалась, и взяла на себя вину, чтобы мама не злилась. Это ты, со всеми достоинствами и недостатками, и я устала от того, что ты притворяешься той, кем не являешься. Независимо от того, что ты чувствуешь, я люблю тебя за то, какая ты на самом деле, и он тоже.
Трещина распространилась по потолку, и она взглянула вверх.
– Вот что тебя пугает? Думаешь, никто не сможет тебя полюбить?
Дом трясся, пол прогибался под нашими ногами. От низкого животного рыка волосы на моих руках встали дыбом.
– Это невозможно, – сказала я.
– Дианна. – Габби уронила замок и повернулась ко мне.
– Скажи мне, что я не права. – Мой голос надломился. – Ты видела все, что я сделала. Думаешь, я заслуживаю любви? Я не такая хорошая, как ты и он. И никогда не была.
– Ты ошибаешься, Ди. – Ее взгляд смягчился. – Так сильно ошибаешься.
– Ты думаешь? – Я усмехнулась, чувствуя, как разбиваюсь на кусочки. – Хорошо. Я покажу тебе, как ты не права.
Я сорвала замки, цепи и засовы. Габби отступила назад, когда я отшвырнула груду металла в сторону.
– Просто знай, что я прошу прощения.
Она посмотрела на меня:
– За что?
– За то, что ты увидишь и узнаешь.
Дверь распахнулась. Белый сверкающий камень сменил деревянные половицы нашего дома. У стен располагались ряды книжных полок, винтовая лестница вела на верхний этаж. Посередине стоял большой овальный стол, покрытый свитками и древними книгами. Глаза Габби расширились, и она повернулась ко мне:
– Что это?
В комнате послышались голоса, и Габби обернулась, чтобы увидеть, что я здесь прятала.
– Вот когда это произошло.
– Произошло что?
Я кивнула в сторону балкона, где стояли Самкиэль и я.
– Я солгала Логану в туннеле. В Йеджедине. Я думала о будущем.
Сердце мое бушевало, в глазах щипало, но я сжала кулаки, изо всех сил сдерживая слезы. Я увидела себя в обличие Иг’Моррутена, выходящую из тени. Я шла на четвереньках, бесшумно переступая лапами, мое тело было гладким и гибким. Угольно-красные глаза, кожа цвета ночи с глубокими фиолетовыми переливами. Иг’Моррутен кружила вокруг нас с Габби и остановилась рядом со мной, свернув длинный хвост в кольцо.
Самкиэль вздохнул, мои руки сжимали его предплечья. Тогда я этого не заметила, но сейчас все стало ясно. Пока я говорила, Самкиэль смотрел на меня с таким восхищением, что мое сердце невольно сжалось.
– Он только что оправился от ужасной панической атаки после разговора с Роккарремом. Он почти потерял себя. Снова. Я успокаивала и утешала его – прямо как тебя во время грозы, и это сработало. Он был так напуган, Габби. Так одинок. Тот, о ком слагали мифы и легенды, испугался. На его плечах лежал груз всего мира, и все, чего он хотел, – помогать другим. Самкиэль не заботился о себе. Он никогда этого не делал. Он был готов вести армии и делать все возможное, чтобы защитить других. И он сломался. Тогда я поняла.
Габби посмотрела на меня:
– Поняла что?
Меня охватил страх, но я заставила себя говорить.
– Что я его люблю.
Взгляд Габби смягчился.
– Дианна, почему это плохое воспоминание? Зачем его запирать, прятать?
Я неотрывно смотрела на образ себя и Самкиэля. Затем я снова взглянула на Габби, и что-то в моем сердце разбилось.
– Потому что произошло еще кое-что. Я знала, что сделаю что угодно, лишь бы он больше никогда не выглядел так. В его глазах не должно быть такого страха. Такого одиночества.