— Поздно это говорить… но мне жаль, что так вышло… — произнесла Даийлен, прерываясь на глубокие вдохи.
Гарро хмыкнул.
— Я думал Мрак поглотит мир раньше, чем я услышу что-то похожее на извинения из уст бога, — он сплюнул сгусток густой крови на заваленный обломками и мелкой крошкой пол, оставив длинный алый след, — Признаюсь, не ожидал увидеть тебя готовой биться. Думал, будешь молить о пощаде, как братец Явы.
Упоминание смерти отвратительного ей Шогула и ранение не менее отталкивающего Явы заставило Даийлен слегка улыбнуться.
— Стоит сказать тебе спасибо за это.
Оба понимали, что этот обмен фразами — лишь короткая передышка перед последним столкновением, в котором и определиться победитель. Даийлен пусть и ослабла после отравления, по-прежнему была одним из самых могущественных богов. Трудно было представить, что с ней на равных смог сражаться не только новоиспеченный, но и недавно вернувший себе тело Гарро. У него не было никаких древних артефактов, сам он выглядел как обуглившийся мертвец, но горящие бесконечной жаждой мести глаза подсказывали, что древний король не собирается отступать в шаге от победы, даже если в случае провала его ждёт смерть.
Богиня Света несмотря на своё состояние все ещё хорошо ощущала потоки энергии врага. Она не удивилась, когда Гарро, практически не шевелясь, одной лишь силой магии, бросил себя вперёд для атаки. Даийлен приняла удар на щит, проскользив по полу несколько метров. В этот раз оружие противника смогло пробиться через дерево и дотянуться до её руки. Острая боль тут же пронзила рану, в которую вражеский меч, кажется, буквально впился. Несмотря на это она резко, с силой, увела щит в сторону, вместе с застрявшим в нем вражеским «мечом» и направила колющий удар противнику в грудь.
Гарро отпустил своё оружие и схватился единственной рукой прямо за лезвие, сумев остановить удар Даийлен. Но она только этого и ждала. Сейчас, когда они в таком плачевном состоянии, преимущество в виде наличия второй руки сыграет решающую роль. Даийлен отпустила лямку щита, сожгла всю широкую полосу кожи, в которую она продела левое предплечье, чтобы держать свой щит. Вместо него у неё в руке оказался клинок из чистого света, на который она потратила последний значимый объём своих сил. Она тут же направила его Гарро в шею, продолжая давить второй рукой.
Всё-таки победа оказалась за ней. От этого удара Гарро уклониться не успеет, а защититься — просто не сможет. Всего за миг до своей победы, ужасная, неописуемая боль, поразившая нечто более ценное и хрупкое, чем её тело, затопила всё её сознание. Меч из света пропал, хватка на её древнем клинке ослабла. Последовавшего удара Гарро, опрокинувшего её на пол, она даже не заметила. Даийлен не чувствовала собственного тела, мучимая чем-то внутри, ударившим по самой её сущности, по самому свету.
Боль прекратилась после следующего удара Гарро — единственной рукой он ударил её в живот, вытянутой ладонью, прорезав кожу, словно мечом. Весь домен света, каждая его частичка, каждый камешек, каждая стена, ослепительно ярко вспыхнули, а затем сразу же потухли, как и небеса за пределами замка.
Спустя миг он достал из поверженной противницы крепко сжатый кулак, в котором остервенело извивалась чёрное, отвратительное насекомое. Затуманенным взором Даийлен смотрела как эта тварь, всё это время пожиравшая её изнутри, пытается исчезнуть, принять нематериальный облик, как она это делала, находясь у неё внутри. Но Гарро знал, что держит в руках и его силы сковывали паразита, до тех пор, пока он, схватившись зубами, не оторвал ему голову. Тогда он раскрыл ладонь, и вся комната озарилась ярким светом. Вот где теперь находилась большая часть божественных сил Даийлен.
Гарро набросился на остатки насекомого как умирающий от жажды зверь к найденному источнику живительной влаги. За несколько укусов он поглотил всё, стараясь не пролить ни капли. Его почти угасшая аура вновь засияла, огромное количество божественной мощи, теперь находилось у него внутри. Бог Мщения больше не качался, а твёрдо стоял на полу, бордовый свет его глаз стал куда ярче, оставшись последним ярким источником света во всём замке. Раны Даийлен, даже дыра в животе, теперь излучали тусклый, едва видимый свет.